Охотник на ангелов
Шрифт:
— А твоя мать?
— Она погибла, когда я была еще совсем маленькой.
— Прости, не знал. У тебя есть братья, сестры?
— Нет, — покачала головой Тиа, — я одна. Отец очень любил мою мать и после ее смерти так ни на ком и не женился. Он мечтал о большой семье, но не получилось. Поэтому все свое время и силы посвящает мне — воспитывает, учит…
— Наверное, это хорошо.
— Да нет, не очень. Отец — довольно требовательный, даже суровый мужчина, он хочет, чтобы я ни в чем не уступала мальчишкам. Ведь я его дочь, дочь вождя! Конечно, он любит меня, но открыто своих чувств
— Верно, — согласился я, — но подчас материнская любовь бывает слишком навязчивой. Особенно когда это касается твоей личной жизни.
— Твоя мама не дает тебе встречаться с любимой девушкой? — заинтересованно спросила Тиа.
— Нет, наоборот, — вздохнул я, — слишком настойчиво предлагает мне одну из них в жены…
— А ты? — в голосе Тиа послышалось неподдельное любопытство.
— Пока отбиваюсь, как могу, — честно признался я.
— Эта девушка не нравится тебе? Неужели такая страшненькая?
— По сравнению с тобой любая девушка — страшненькая, — неожиданно вырвалось у меня.
Тиа слегка покраснела и опустила голову, а я почувствовал некоторую неловкость.
— Конечно, Тана — очень хорошая, — решил я загладить свою оплошность, — даже симпатичная, но все же…
— Что — все же?
— Ты гораздо больше нравишься мне, — выдохнул я.
Тиа внимательно посмотрела на меня и замолчала, я тоже не знал, что сказать. Может быть, мне лишь показалось, но в ее глазах мелькнуло что-то вроде благодарности. Или просто свет от костра таким странным образом упал на лицо…
— А знаешь, как нас учат летать? — спросила Тиа, желая переменить тему.
— Нет.
— Так же, как и птиц. Когда ребенку исполняется год, его ставят его на край пропасти и сталкивают вниз. Как правило, это делает отец. Малыш сначала резко падает, а потом взлетает…
— Довольно жестоко.
— Зато это лучший способ научиться летать, — сказала Тиа, — ребенок пугается, и срабатывает инстинкт. Он начинает махать крыльями и летит. И это уж на всю жизнь.
— А если инстинкт не срабатывает?
— Тогда малыш разбивается, — пожала Тиа плечами.
— Разве родителям не жалко своего ребенка?
— Жалко, конечно, а что делать? Ели малыш не научится летать, он не сможет жить среди ангелов. Однако и среди людей он также жить не сможет, его непременно убьют. Так что лучше уж пусть сразу отмучается, пока ничего не понимает.
— А почему это должен делать отец?
— Потому что у матери непременно дрогнет сердце. Тем более что у многих из нас мамы из людей, и они ни за что не согласятся так рисковать своими детьми.
— А у тебя? Я имею в виду, кто была твоя мама?
— Она была ангелом, — коротко ответила Тиа, — и погибла от рук охотника.
— Извини…
— Что-то много ты сегодня извиняешься, — ухмыльнулась девушка, — к чему бы это?
— Наверное, к тому что мне и правда жаль, что так все получилось…
— Брось, — махнула рукой Тиа, — что было, того не вернуть. Я уверена, что все в мире взаимосвязано, и каждое событие имеет свою причину и свои следствия. Если бы я не полетела тогда с братом за невестой, то ты не подстрелил бы меня, и мы никогда не встретились бы. Но, раз это произошло, значит, так нужно. Я верю, что каждое каждая встреча предопределена, это часть некого общего замысла, который мы, ангелы, к сожалению, не знаем. А что вы, люди, что думаете по этому поводу?
— Я никогда не думал об этом, — пожал я плечами, — мы просто живем.
— Просто живем, — повторила Тиа. — Как это типично для вас, людей! Не помнить о прошлом и не думать о будущем…
— Разве может человек изменить прошлое или предвидеть будущее? — удивился я. — Нет, конечно. Так зачем забивать себе голову разными ненужными вещами, думать, переживать, мучиться? Радуйся сегодняшнему дню и тому, что у тебя есть. Ведь ты живешь только один раз…
— Мы, ангелы, верим, — тихо произнесла Тиа, — что наши души после смерти становятся облаками, плывущими по бескрайнему небу. Иначе чем объяснить, что все они такие разные, не похожие друг на друга? Маленькие, большие, белые, черные — как и сами наши души.
Я задумался, потом ответил:
— Некоторые наставники тоже верят, что души людей после смерти улетают на небо. Поэтому нам и не дано летать — чтобы не тревожить их, не нарушать их вечный покой.
— Правильно, — усмехнулась Тиа, — нечего вам там делать. Небо для ангелов, а земля — для людей. Так всегда было, и так всегда будет.
— Почему бы людям и ангелам не жить вместе? — осторожно спросил я. — Они могли бы любить, свободно жениться и выходить замуж. Как ты считаешь, это в принципе возможно?
— Почему бы и нет? — пожала плечами Тиа. — В сущности, мы две половинки одного целого. По крайней мере, так утверждает мой отец. Если бы не это глупая война, мы вполне могли бы жить вместе. И тогда действительно не пришлось бы нашим девушкам выходить замуж за того, кого не любишь…
— Ты сейчас говоришь о своем женихе?
— Да, — нехотя призналась Тиа, — о Ларсе.
— Но разве он не достоин тебя?
— Быть достойным и быть любимым — очень разные вещи, — наставительно произнесла Тиа. — Ларс, конечно, прекрасный воин, сильный, верный, умелый. И я благодарна отцу за что, он уже позаботился о моем будущем. За Ларсом я, конечно, буду как за каменной стеной, но все же… Прости, но не хочу об этом больше говорить.
— Ничего, я понимаю, — сочувственно покивал я, делая грустное лицо. — Тебе, наверное, сейчас очень тяжело…
Между тем в душе у меня все пело и ликовало — она его не любит!
— Хватит о прошлом, — решительно произнесла Тиа, — что-то я сегодня больно разоткровенничалась с тобой. Признайся, ты, наверное, подсыпал мне в еду дурман-траву, чтобы выведать все тайны?
— Нет, что ты, — протестующее замахал я руками, — никогда не посмел бы сделать это!
— Хорошо, я тебе верю, — смилостивилась Тиа, — а теперь иди, мне надо поспать. И так почти всю ночь с тобой проболтала…