Охотник на демонов
Шрифт:
И в обрамлении всех этих творений, исполненных великолепной выдумки и тончайшей, прекрасной магии, находился человечек, который восседал на большом мрачном троне, сделанном из камня, что был доставлен в этот мир через выходы, ведущие неизвестно куда. И это был не трон даже, а дивный прибор, чудесная машина, где каждая деталь имела смысл и значение. Но как ни напрягал Лотар свое новое, восхитительно ясное зрение, он не мог разглядеть и половины тех устройств, которые были вмонтированы в него. Чтобы понять, как это сделано, требовалась не одна человеческая
– И не пытайся,- ответил на его мысли голос.- Тем более что у тебя нет этого для времени.
Я хотел бы сам говорить за себя, подумал Лотар. Ответом ему был смех, который звучал так, словно смеялась сама пустыня.
– Ты держишься достойно. Это тоже нужно учесть, когда я решу твою судьбу.
Щекочущее присутствие мага в сознании ушло. Лотар понял, что теперь он может говорить. Только это было бессмысленно, потому что Гханаши все уже знал.
– Ты так хочешь пить, что решил утолить жажду в моем бассейне.- Снова этот раздражающий, скрежещущий смех.- Взгляни, что ты принял за воду.
Теперь чудное зрение Лотара раздвоилось. Он видел колдуна на троне и мог заглянуть в его бассейн… Он отшатнулся бы, если бы сумел, или, на худой конец, закрыл глаза, но ему было приказано смотреть, и он не смел ослушаться.
Это была не вода, а что-то черное, как то масло Земли, которое горит тяжелым, дымным пламенем. Но это было и не масло, а что-то специально созданное колдуном для
того, чтобы тот мог смывать неудачные результаты своих экспериментов. Здесь были души людей, загубленных колдуном, тела животных, превращенных в монстров, чувства, мысли и желания невиданных существ, о которых Лотар никогда прежде не слышал. И в этом же бассейне, скорее всего, растворится и он.
– По сравнению с этим все яды Земли - бальзам восточной красавицы.
При этих словах колдун каким-то образом выпустил Лотара из круга своего внимания, и тогда Желтоголовый стал искать в его доме воду.
– Но-но, я с тобой разговариваю, смертный. Изволь слушать!
– повысил голос Гханаши.
– Ты победил,- прошептал Лотар запекшимися губами. Он чувствовал себя очень странно, произнося обычные слова на том языке, которому научился от матери и отца, почти забытом за долгие годы скитаний.- Давай закончим, мне надоело тебя слушать.
– А почему бы тебе не послушать? Ко мне мало кто приходит. Все живое в округе нашло свой конец в этом бассейне.
– Ты убил их.
– Я их использовал. Для моей магии нужно много материала.
– Если на свете есть справедливость, ты за это…
– Забудь об этом, бродяга. О какой справедливости ты говоришь?
– Гханаши помолчал.- Подумать только, от кого мне приходится выслушивать упреки? От наемника, убийцы, висельника… Почти вора!
– Я не вор.
– Ты пришел украсть у меня воду.
– Это ты украл оазис у людей. Ты - вор.
– Человек, ты полагаешь, что хорошо относишься к людям. По крайней мере, они тебе интересны. Что же, это облегчает задачу. Вместо того чтобы любить их, ты будешь их убивать, будешь
Лотар закрыл глаза, чтобы не видеть той уродливой радости, которая появилась на лице колдуна.
– Это, кстати, довольно простое колдовство. Не нужно ничего изобретать. Мы покончим с этим до восхода солнца. И я так давно не видел, как это происходит.
– Что именно?
– Трансмутация, наемник. О, если бы мне захотелось порадоваться по-настоящему, я соорудил бы огромное зеркало, чтобы и ты мог полюбоваться, как под действием заклинаний из существа, имеющего бессмертную душу, ты превратишься в чудовищную, неуязвимую машину разрушения! Только на это уйдет слишком много времени… Придется обойтись без зеркала. Сейчас я выйду к тебе, и мы начнем. Это лучше делать на воздухе, где не так помешает твой гнилостный запах, то есть запах дракона.
Гханаши встал с трона и, размахивая руками, пошел к выходу. Если бы Лотар мог, он убежал бы, даже забыв о воде. Но ему оставалось только ждать то неизбежное, что должно было произойти.
ГЛАВА 4
Вблизи колдун оказался еще отвратительней. Стали заметны черты, отличающие его от человека - острые уши, поднимающиеся выше поросшей редкими клоками, почти плоской, как у змеи, головы, огромные, желтые от старости глаза, лишенные радужки, с вытянутыми, ромбическими зрачками, длинные руки с мощными, многосуставчатыми, как щупальца, пальцами, неестественно кривые ноги, что едва держали это тело, покрытое хламидой, под которой Лотар без труда увидел странную чешуйчатую кожу.
Гханаши радовался. Он потирал руки, его губы кривила усмешка, от которой улыбка даже очень злобного человека отличалась так же, как грозовая туча от белого облака. Он обошел застывшего Лотара и, склонив голову набок, оценивающе посмотрел в его глаза.
– Так, так. Ты недавно пил живую кровь. Это хорошо, будет меньше работы. Странно, что ты вообще дошел до Беклема. Ты упорен, это тоже хорошо. Да, ты будешь
одним из лучших моих произведений, хотя твоя привычка радоваться жизни помешает…
Сознание Лотара стало меркнуть. Лишь временами ему удавалось собрать свое внимание на колдуне, но это удавалось все реже.
Гханаши пританцовывал вокруг него, размахивая руками. Его голос то поднимался до визга, то превращался в почти неслышимый бубнящий рокот. Колдун пел, и в этой песне было больше обнаженного насилия, чем в окровавленном клинке.
Внезапно Лотар понял, что его руки стали похожи на крылья гигантского нетопыря. Это было так больно, что Желтоголовый упал бы, если бы его не поддерживало заклинание, наложенное раньше. Потом очень сильными сделались мускулы груди и спины. Это было необходимо, чтобы он мог управлять крыльями. Как ни странно, вместе с болью Лотара переполняла сила и невероятная выносливость, и он знал, что теперь эта сила в нем останется навсегда.