Охотник на демонов
Шрифт:
Глава 19. Да растает лед… в сердце.
Сегодняшняя ночь была такой тихой, спокойной, что после ухода Калеба желание не возвращаться в пещеру сделалось более сильным и острым. Ко сну меня не тянуло, что показалось мне удивительным – ведь последние несколько дней я, тревожимая сновидениями о горящем дереве и мыслями о тренировках, практически не спала. А может, на это сказались нахлынувшие на меня днем эмоции.
Когда Калеб ушел, я еще немного посидела на берегу, прислушиваясь к ночным природным звукам, ласкающим слух, а после вышла на замерзшую реку и, дойдя до середины, пошла вдоль нее. Далия натерла
Река была широкой и длинной, уходящей далеко на восток, где было расположено основное население людей. Неудивительно, что именно она стала местом для ловли русалок. Прекрасные создания наверняка приплывали к людским деревням, выходили на сушу, чтобы развлечься и отдохнуть от привычной для них жизни. Как жаль, что их магия тоже оказалась в руках людей…
Мысли о русалках вяло ворочались в голове, прерываемые беготней ушастых обитателей леса, но один всплеск до жути знакомой энергии выбил все эти мысли, заставил замереть в ожидании, напрячься, как невинную, слабую жертву, загнанную в угол. Только вот я не была загнана, и это оказалось в тысячу раз хуже. Хотелось спрятаться, скрыться и не видеть его глаз, но до леса добежать я не успею, равно как и до защитного купола. Стоя здесь, посреди замерзшей реки, на открытом пространстве, я еще никогда не ощущала себя настолько уязвимой.
Спустя тягостное мгновение за спиной послышались взмахи крыльев, а затем – легкий удар по льду. Кай приземлился где-то поблизости и замер. Казалось, что он находится очень близко и в то же время далеко – я слышала его дыхание, но не ощущала желаемой близости.
С каждой секундой молчание давило все сильнее, в какой-то момент оно стало просто невыносимым, и я резко повернулась к нему, поймала настороженный взгляд синих глаз, приоткрыла рот, желая то ли что-то сказать, то ли просто сделать глубокий вдох, но Кай не позволил мне заговорить первой.
– Я хочу с тобой поговорить, – разрезал он своим низким уверенным голосом царящую тишину.
Я задержала на короткий миг дыхание, а затем резко выдохнула, и казалось, что с этим выдохом я вновь позволила обиде захлестнуть меня волной, обжечь сознание, больно ранить сердце. И почему-то я знала наверняка, что он чувствует мои эмоции, знает о том, как не просто мне смотреть на него, но не из-за его холодности, а из-за собственного безрассудства, безумия, которое затмило мой рассудок во время дуэли. Мне было стыдно.
– А я не хочу портить себе эту прекрасную ночь королевскими упреками и наставлениями, – выдала на одном дыхании и поджала губы, следя за тем, как лицо Кая становится мрачнее тучи от злобы и негодования. Глупо дерзить, еще глупее дерзить именно ему, но сейчас, не имея ни оружия, ни какого-либо преимущества, я чувствовала себя в большой опасности, и дерзкие слова, показушная уверенность в моих глазах – единственное, что помогало мне прятать страх. – Доброй ночи… ваше величество, – буркнула нехотя и, развернувшись, сделала несколько неуверенных шагов в сторону горы.
– Ливия… – сорвался с мужских губ шепот, который отчего-то показался мне грозным рыком. – Стой.
Его приказное слово в самом деле заставило меня остановиться, но не это пробудило во мне липкий, противный страх. Под ногами вдруг хрустнул лед, и практически сразу же сердце, пропустив удар, застучало сильно, часто, перегоняя по венам кровь. Затаив дыхание, я медленно наклонила голову и посмотрела
И вновь я почувствовала себя такой беспомощной, потерянной, лишенной опоры, служившей мне долгие годы. Осторожно взглянула на замершего в нескольких шагах от меня Кая, ища у него помощи, прося о ней. Но он стоял неподвижно, не решаясь подойти ко мне, и только взгляд его – сковывающий меня, будоражащий кровь, говорил о том, как тяжело ему смотреть на меня и бездействовать. Один шаг ко мне навстречу – и лед растает в одно мгновение.
– Кай… – шепнула надрывно.
Казалось, шепот мой превратился в крик, отчего лед раскололся, ушел из-под ног, резко поглощая меня, погружая в холодную пучину. Мир вдруг потускнел перед глазами, в нос и уши ударила вода, а по коже пробежала волна колючих мурашек, перемежаясь со жгучими ледяными шипами, впившимися во все тело, с шипами страха, пронзающими насквозь.
Стало очень холодно – внутри и снаружи, настолько холодно, что я потеряла связь со своим источником, не чувствовала жара и стихии, необходимого тепла. И единственная мысль, мелькнувшая в голове, мысль о том, что я хочу попросить у него прощения, ударила больнее, чем студеная речная вода.
Зажмурилась, не в силах терпеть медленно убивающий меня мрак, и вдруг ощутила знакомое прикосновение пальцев сквозь ткань рубахи. Сильный резкий толчок – и из моей груди вырывается глубокий, тяжкий вздох, превращаясь в судорожный кашель. Вмиг расступилась темнота, представляя взору обеспокоенное лицо Кая, его руку, сжимающую мою кожаную кирасу у ключиц. Демон резко вынул меня из воды, прижал к себе и взмыл в воздух – столь быстро, стремительно, что я вздрогнула от неожиданности и обхватила его шею руками, дрожа то ли от холода, пронизывающего душу, то ли от липкого страха, сжимающего меня длинными щупальцами.
Кай внезапно остановился, разламывая морозный ночной воздух своими огромными черными, как сама ночь, крыльями, осторожно поднял меня на руки, как невероятно хрупкую, ценную ношу, и, прикрыв глаза, едва ощутимо коснулся горячими губами моего мокрого лба.
По телу побежало обжигающе приятное тепло, вытесняя из груди лютый холод, дыхание вдруг участилось, и сердце, взволнованное этим касанием, забилось тревожно, быстро, но в этот раз не больно. И страх вмиг отступил, уступив место смятению, непривычному мне смущению. Я так боялась вновь погрузиться в эту волнующую близость, что совсем не понимала, как сильно на самом деле жаждала ощутить ее.
– Когда-нибудь ты доведешь меня до отчаяния, – выдохнул Кай и, открыв глаза, поймал мой изумленный, испуганный, выдающий все мои чувства взгляд. – Доведешь до края пропасти и безжалостно столкнешь. Только в этом случае, раненный твоей рукой, которую я готов целовать и днем и ночью, я больше не смогу распахнуть крылья.
Не дав мне возможности что-либо ответить на это заявление, демон рванул вперед, отдаляясь от скованной льдом реки, лишь в одном месте теперь имеющую глубокую дыру. Когда он пролетел мимо входа в пещеру, мое сердце испуганно трепыхнулось, сжалось в ужасе от неизвестности и непредсказуемости событий, и, вопросительно подняв на него глаза, я заметила, как дрогнули его губы, но уголки так и остались на месте и не поползли вверх. Кажется, он с трудом сдержал довольную улыбку.