Охотник за смертью: Судьба
Шрифт:
Диана была далеко. Она направила гравилодку к Новой Надежде и прекратила петь. И только тогда она почувствовала, что горло ее пересохло, а губы кровоточат: нечеловеческая песнь не предназначалась для исполнения человеком. Эшрэи, огромные, как тучи, парили и кувыркались вокруг нее. Чужие голоса возвышались в чужой песне, которая теперь, когда Диана уже не являлась частью этого могучего хора, не могла не пугать ее.
А потом песнь смолкла, призраки исчезли, и в пустом небе не осталось ничего, кроме стремительно несущейся гравилодки и маленькой, съежившейся фигурки Дианы Вирту.
Диана гнала гравилодку на пределе
Выдвинувшийся из города телепатический зонд идентифицировал Диану, после чего ей было дано разрешение на приземление и выделено место для посадки. Окажись на ее месте незваный незнакомец, от него затребовали бы объяснения, чего ради он стремится в город. А покажись это объяснение неудовлетворительным, он получил бы ментальный приказ повернуть обратно. Невыполнение такого приказа было равнозначно смерти, но останавливать Диану никто и не подумал: эльфы всегда питали слабость к Дженни Психо. Из всех борцов за свободу лишь она превосходила их своей твердокаменностью.
По мере ее приближения город вырастал, простираясь на мили во все стороны и заполняя темневшее небо мерцающими невесомыми прозрачными мостиками и хрустальными башнями, походившими на минареты. Эльфы, проплывая по воздуху мимо Дианы на пестрых платформах, весело махали ей руками, а их ментальные приветствия сливались в общий дружелюбный, как теплые объятия, хор, рождавший приятное всепоглощающее чувство сопричастности. Казалось, что ты возвращаешься домой.
Посадив свою гравитационную лодку на краю переполненной посадочной площадки близ самого центра летающего города, Диана обессиленно уронила голову на панель управления. Нынешний день выдался долгим и нелегким, и все шло к тому, что в скором времени легче не станет. Новое, так дорого давшееся ей знание тяготило ее. Это бремя невозможно было разделить ни с кем, даже и с эльфами. Если истинная природа Матер Мунди станет широко известна, все экстрасенсы будут вызывать страх и ненависть, их начнут преследовать и уничтожать как носителей, пусть и невольных, опаснейшей заразы. Сведения надлежало сохранить в тайне, и Диана уже начинала представлять себе, что именно она предпримет. При том, разумеется, условии, что проживет достаточно долго, дабы что-либо предпринять.
Устало подняв голову, она увидела небольшую группу встречающих ее эльфов. Все они были облачены в традиционные кожаные наряды, подчеркивавшие рельефную мускулатуру. Лица были раскрашены, в волосы вплетены яркие ленты, на поясах висели мечи и энергетические пистолеты. Это на Диану особого впечатления не произвело, чего-то подобного она и ожидала. Но горделиво высившееся у края посадочной зоны исполинское беломраморное изваяние изрядно ее удивило. Запрокинув голову так, что
— Мы решили, что тебе это понравится, — добродушно промолвила она, — поэтому и посадили твою лодку здесь. Добро пожаловать в Новую Надежду, Дженни. Я Джейн Ворона, наибольшее число зарегистрированных убийств в ходе великого восстания было совершено именно мною. Сейчас я представляю здесь эльфийский гештальт: все, что вижу и слышу я, видят и слышат все.
— Как удобно, — промолвила Диана, сойдя с лодки и приблизившись к Джейн. — Значит, это верно, что эльфы достигли сознательного объединения своих разумов.
— Это единение пока еще слабое и шаткое, но с каждым днем упрочивается и набирает силу. В ментальном союзе мы не теряем себя, а вот приобретаем очень и очень много. Должна сказать, что нашими вдохновителями на этом пути была ты, Дженни, и люди Лабиринта. Единение дает нам силу, а мы поклялись, что никогда более не будем слабыми.
— В последнее время я предпочитаю, чтобы меня называли Дианой Вирту.
Джейн Ворона смерила ее бесстрастным взглядом.
— Имя — это вовсе не пустой звук. Зачастую имена определяют нашу суть. Но ты не можешь повернуть время вспять и перестать быть той, кем стала, просто взяв и назвавшись прежним именем.
— Дженни Психо представляла собой лишь часть личности Дианы Вирту. И как только война закончилась, Диане стало тесно в рамках этой неполной личности.
— Война не кончается никогда.
— А зачем здесь мое скульптурное изображение? — спросила Диана, тактично меняя тему.
— У Дженни Психо здесь много поклонников, — сказала, улыбнувшись, Джейн Ворона. — «Психо» — так у нас называют себя воины, смутьяны, вольнодумцы. Те, кем мы очень гордимся, носители новейшей тенденции в эльфийской философии. Твое имя стало их боевым кличем. Они все готовы умереть с ним на устах.
— Лично меня больше устроит, если они будут жить с моим именем, — сухо заметила Диана. — Мне может понадобиться их поддержка. Я прибыла сюда в поисках убежища. Матер Мунди захотелось увидеть мою голову насаженной на кол. Если эльфам придется делать выбор, на чью сторону вы станете?
— Мы не склоняем колен ни перед кем, включая и так называемую Мать Всего Мира, — ответила Джейн. — У эльфов своя судьба и собственные пути. Мы знаем о выбросе психической энергии, недавно повергшем в сумятицу Город Вечных Парадов. Очевидно, там все еще ловят по канавам лягушек. Но это не для нас. Здесь собрались боевые экстрасенсы, свято хранящие память о погибших Стиви Блю. Своих мы не выдаем. Оставайся здесь столько, сколько пожелаешь.
Она увела Диану с посадочной площадки. Формальная часть на этом закончилась, и все немного расслабились. Эльфы непринужденно представлялись Диане, и та, несмотря на глубочайшую, пронизывавшую ее до мозга костей усталость, сумела быть со всеми любезной и учтивой. Город Новая Надежда раскинулся перед ней, сияя и переливаясь мириадами огней, словно лес исполинских рождественских елей. И везде Диана ощущала ментальное звучание единого хора эльфийских сознаний, могучего созвучия, вбиравшего в себя гармонию индивидуальных мелодий.