Охотник. Чужой
Шрифт:
С дичью тоже беда, если у тебя нет лука или арбалета. Если только в силки ее ловить. Или тайно владеть тем же луком, рискуя лишиться руки или головы. Или отправиться в рабство – на всю оставшуюся жизнь.
Фактически это был самый настоящий геноцид – уничтожение жителей захваченных северных провинций.
Как отличали жителей севера? Каждый из здешних людей получал жетон – удостоверение личности, в котором указывалось его имя и происхождение. Впрочем, как и жители юга. Жетоны-удостоверения были введены много лет назад, еще в правление императора Номада, во времена Единой Империи. Достаточно лишь поднести жетон к специальному амулету, как тут же в воздухе появлялось изображение владельца и в воздухе всплывал текст. Амулет-жетон подпитывался от магической энергии, был практически неуничтожим, и его нельзя было подделать. По крайней мере так говорила официальная власть. Ходили слухи о том, что брайды – а именно так и назывались жетоны-удостоверения – кто-то подделывает, но и Севия, и Савах сходились на том, что это все россказни. При попытке изменить структуру жетона или поменять в нем информацию о владельце – жетон просто взрывается, убивая хозяина. Каждый жетон завязан на хозяина с помощью могущественной магии, основанной на крови владельца жетона – самой могучей магии, что есть в природе. Нет в мире ничего сильнее, чем магия крови.
Олег слушал рассказ своих проводников, и настроение падало с каждым километром, который он отмерил чужими длинными ногами. Своими – теперь – ногами. Куда он попал?! Что это за мир такой?! Помесь Третьего рейха и средневековой Англии! Кстати, сходство усугублялось еще тем, что как раз Англия (Британская империя) некогда отправляла в рабство своих подданных, ирландцев, превратив их в разумный скот.
У Олега имелся свой брайд, он висел у него на шее. Хорошо, что не потерял… Теперь по достижении десяти лет брайд получал каждый. Раньше брайды получали с пятнадцати лет. Раньше считалось, что люди входят в разум начиная с пятнадцати лет и что до тех пор считать взрослым подростка тринадцати-четырнадцати лет нельзя. Он не мог быть судим за взрослые преступления. Теперь – с десяти лет. «Почему не с пеленок?!» – раздраженно подумал Олег, слушая рассказ Саваха.
Они шли до поселения около двух с половиной часов. То селение, в которое пришли, походило на райцентр где-то в самой что ни на есть глубинке. Здания в основном одноэтажные (если не считать центра), улицы немощеные, и только тротуары деревянные – такие в России делают на севере в больших деревнях. Без него в распутицу будешь ходить по колено в грязи. Стоит начаться ливню – и дорогу перейти станет большой проблемой.
Все время, пока Олег со спутниками шел по центральной улице этого микрогородка, он вспоминал – где он уже такое видел?! Эти деревянные домишки, этот трактир, здание банка с толстыми решетками на окнах? Что-то ужасно знакомое, можно даже сказать – «родное»! То, что видел не раз, и то, что навязло в зубах, как шкурка от яблока.
Дикий Запад! Вот что это такое было! Типичный городок Дикого Запада!
Нет, тут не было шляп-стетсонов и обвешанных револьверами пастухов, вместо работы почему-то занимавшихся лишением друг друга здоровья и жизни в бессмысленных перестрелках. Дух Дикого Запада – вот что витало над городком!
Люди обустраивались заново, люди – осколки страшной войны. Ставили новые бревенчатые дома, открывали лавки и выживали – так, как только и могли выжить в этом злом для человека мире.
Не было револьверов – вместо них за спиной висели мечи.
Не было ковбоев – вместо них были граберы, одетые как на подбор в куртки-хамелеоны, обутые в высокие ботинки-сапоги. А так, если посмотреть сзади и не особо придираться – трудно отличить одного грабера от другого.
Олег не отличался мощным сложением или высоким ростом. Достаточно высокий, но не такой, чтобы торчать над толпой, плечистый, но не похожий на циркового силача – не выделялся из массы людей. Такой же, как и остальные искатели счастья, истово рассчитывающие найти в Мертвых городах свой жирный кусочек.
Со слов проводников, в последние месяцы правительственные агенты активизировали свою деятельность и скупали весь товар из Мертвых городов, не жадничая и не занижая цену. Поговаривали, что Император негласно издал указ об усилении деятельности по очистке Мертвых городов, и на эту работу выделены огромные деньги – миллионы золотых. Так что расценки на товар поднялись – в том числе и на вырезанные глаза и пальцы кабандов и другой человекообразной нечисти, обитающей в городах.
Если бы Олег забрал глаза двух кабандов, которых он убил, – мог бы стать богаче на пару золотых. Раньше эти глаза и пальцы стоили всего серебряный деран.
Отключенный простой артефакт – от одного до пяти золотых, теперь же они шли по пять-десять золотых, и цена эта взлетала все выше и выше.
В городе, он назывался Киран, открылись три дополнительных пункта приема артефактов и редкостей из Мертвых городов, и все – имперские. С единой ценой на каждый из товаров. Имелось три трактира и публичный дом, с которым конкурировали трактиры, имперский банк, городская управа и даже тюрьма.
В отличие от городков Дикого Запада, никакого шума, пьяных драк и скачущих по улицам придурковатых бандитов здесь не было. Сонный городишко, еще не придавленный полуденной жарой, деловито шагающий куда-то народ, запах жареного мяса, пряностей, конского навоза и дыма множества очагов.
Даже странно видеть такое сонное спокойствие в декорациях. А потом Олег подумал о том, что, скорее всего, так на Диком Западе и было – никаких тебе идиотов с револьверами, палящих направо и налево. Люди просто работали и жили, стараясь не мешать друг другу и получать от жизни как можно больше удовольствия. А то, что показывают в кино, – совсем не тот Дикий Запад. Фантазия бессовестных сценаристов – и не более.
Теперь нужно было решить, куда идти. Проводники настаивали в первую очередь на посещении лавки скупщика – им не терпелось узнать, сколько же золотых причитается на их счет, но Олег решил по-другому: обойти гостиницы, в которых предположительно мог жить его носитель, и попробовать выяснить – кто он и откуда взялся. Ребятам пояснил, что в первую очередь хочет максимально вспомнить свою личность, а уж после этого заняться продажей артефактов. Никуда не денутся – не протухнут!
Только выяснять придется в высшей степени осторожно. Нельзя насторожить людей и дать заподозрить себя в странном поведении. Как говорили проводники – все это может закончиться очень плохо.
Три гостиницы. Три возможности узнать о себе. В какой мог остановиться носитель Олега? Судя по всему – он человек не нищий. Хорошая, довольно-таки дорогая снаряга, хороший меч (на порядок лучший, чем меч Севии).
Одновременно с этим – в рюкзаке простая еда, без всяких там изысков. Никаких украшений – если не считать украшением серебряный брайд. Обычно брайды делались из меди. Серебряный, а тем более золотой – не такое уж и частое явление. То есть человек этот среднего достатка, небогатый, но и не бедный. Остается узнать, какая гостиница подходит для людей среднего достатка, туда и пойти. Носитель Олега – явно бывший военный, а не богатый купец (если такие в Кайларе еще остались).
Когда Олег спросил своих нечаянных проводников, куда направить стопы в поисках гостиницы для людей среднего достатка, его тут же сориентировали на «Серебряный свисток», гостиницу, в которой останавливаются заезжие купцы. В дорогой гостинице все больше зеланцы, в дешевой – всякая шушера, так что приличный человек, не имеющий лишних денег, – только в «Свисток».
И опять – дежавю! Нет, можно, конечно, списать узнавание на то, что все гостиницы объективно должны быть похожи друг на друга, что-то вроде типового проекта во всех мирах, – большой зал, заставленный тяжелыми столами и стульями, две лестницы на второй этаж, где находятся комнаты постояльцев, а еще – комнаты, в которых девушки принимают своих клиентов.