Охотник
Шрифт:
Существует широко распространенное мнение, что фотографирование крупных зверей — безобидное развлечение, а охота с ружьем в руках — весьма жестокое занятие. На самом деле между этими двумя видами спорта существует лишь небольшая разница; если фотограф желает заснять действительно первоклассные кадры, он почти наверняка подвергнется нападению носорогов, буйволов или слонов. В этом случае животное должно быть убито. Фотографы редко учитывают этот фактор; они думают, что раздражительная самка с детенышем поймет их добрые намерения и позволит бесконечно снимать себя, но это случается редко.
Ничто не приводит крупных зверей в такую ярость, как жужжание киноаппарата или внезапный щелчок фотокамеры. Чтобы заставить слона перейти в нападение, лучше всего внезапно щелкнуть большим аппаратом.
Прежде чем я подвожу клиентов к стаду слонов, я всегда объясняю: когда я подам сигнал, нужно немедленно прекратить съемку и отойти. Фотограф неизменно дает искреннее обещание во всем повиноваться; затем следует долгое подкрадывание, во время которого, кажется, все работает против нас. Слоны скрываются в густых зарослях, или же ветер не сочетается с углом солнца, или животные поворачиваются хвостами к объективам. Затем что-то тревожит крупного самца и он внезапно выскакивает из зарослей на солнечный свет. Он стоит неподвижно; его огромные уши растопырены до пределов, хобот поднят вертикально вверх, он внюхивается в ветерок. Я тут же даю сигнал клиенту, чтобы он отошел, так как хорошо знаю — при первом же щелчке затвора аппарата слон бросится на нас. Но фотограф видит только, что ему представился единственный случай сделать такой снимок. Он щелкает аппаратом, и в тот же миг слон бросается на нас. Вот вам еще один слон, «застреленный ради самозащиты»!
Если кто-либо хочет всерьез заняться фотографированием крупных зверей, во время которого они могут нападать, необходимо брать разрешение на отстрел животных, как и для охоты на них. Это намного упрощает дело. Если клиент вдруг указывает на слона, которого он желает сфотографировать, я ему просто заявляю:
— Вам разрешен отстрел одного слона. Если этот слон бросится в нападение, желаете ли вы, чтобы он был именно тем слоном, отстрел которого вам разрешен?
Если клиент говорит «да», то туг затруднений не возникает; он может снимать его столько, сколько пожелает. Когда слон бросается на нас, я его убиваю. Любое животное в конце концов переходит в нападение, если его беспрерывно беспокоить, поэтому такое положение дел только справедливо. Однако я должен заметить, что животные проявляют удивительную терпимость к съемкам. Мне приходилось с удивлением наблюдать, как группа фотографов входила и выходила из кустарников на расстояние тридцати ярдов от стада слонов, устанавливая при этом экспозицию, меняя объективы и принимая самые невероятные позы, чтобы заснять животных в необычайном ракурсе. Слоны, должно быть, знали о присутствии фотографов и тем не менее довольно терпеливо переносили их выкрутасы. Вероятно, слоны полагали, что фотографы — не более, как стадо бабуинов. Слоны близоруки, и поэтому такая ошибка при данных обстоятельствах была вполне естественной.
Я не хочу этим сказать, что каждый турист, возвращающийся из Африки с довольно хорошими снимками крупных зверей, обязательно убивал животных, чтобы получить эти снимки. Во многих частях Кении можно сделать хорошие снимки диких зверей с грузовика, особенно если имеется телеобъектив. Одно время было очень трудно и опасно фотографировать буйволов. Однако поскольку бегущий буйвол может развивать скорость не более 35 миль в час, грузовик легко может идти, не отставая, вслед за убегающим стадом. Чувствуя себя в безопасности, фотограф может делать вполне удовлетворительные снимки животных из кабины, почти не подвергаясь никакому риску. Основная трудность, с которой сталкивается фотограф, — это держать аппарат в устойчивом положении и избегать пыли. Сопровождая однажды сафари, организованное кинокомпанией «Колониал фирм корпорейшен», мы последовали за стадом буйволов по совершенно высушенной степи. Бегущие животные и едущий на большом ходу грузовик подняли такую пыль, что видимость была не лучше, чем в тумане. Один из буйволов, пытаясь убежать, повернул под прямым углом к стаду и наткнулся на наш грузовик. Он брюхом повис на капоте мотора, причем передние его ноги были по одну сторону капота, а задние по другую. Так он ехал в течение некоторого времени, пока водителю не удалось его стряхнуть.
Охотник-спортсмен охвачен единственным желанием — убить
Мы обнаружили стадо на открытой местности и установили аппараты. Однако стадо отказалось идти навстречу нашим желаниям. Слоны толпились, направив головы внутрь, а хвосты наружу. Это представляло собой жалкую картину, и режиссер приказал мне перегруппировать слонов так, чтобы они головами стали в направлении аппаратов. Подумав, я велел одному из помощников обойти стадо с наветренной стороны, чтобы слоны почуяли его запах. Я полагал, что внезапно донесшийся до слонов запах человека вынудит стадо повернуться в нашем направлении. Сам я не мог пойти туда, поскольку мне надо было оставаться при операторах с ружьем наготове на случай возможного нападения.
Посланный мною юноша был из племени масаи, отличный парень, очень храбрый. Масаи вообще отличаются быстротой в беге, а этот юноша был особенно быстроногим. Это обстоятельство и выручило его в данном случае. Юноша обошел стадо и стал медленно подходить к нему с наветренной стороны. Учуяв запах человека, слоны подняли хоботы. Я ожидал, что стадо развернется; вместо этого молодой слон-самец вышел из группы и с яростным ревом бросился на юношу.
Слон был на слишком большом расстоянии от меня, чтобы я мог стрелять по нему.
Масаи бросился бежать со всех ног. Нападавший слон с каждой секундой нагонял его. Юноша сбросил одеяло — единственный предмет, прикрывавший его тело, — в надежде, что слон остановится и начнет рвать его своими бивнями, но слон не остановился. Масаи бежал быстро, однако слон мчался еще быстрее. Укрыться было негде, и я уже считал юношу погибшим.
Вдруг масаи подбежал к песчаному наносу шириной футов в шесть. Он перепрыгнул через него и побежал дальше. Слон же не смог перепрыгнуть нанос, который остановил его лучше, чем каменная стена. Яростно трубя, он бегал взад и вперед по краю наноса. В конце концов с явным неудовольствием он отказался от своего намерения и вернулся к стаду. Я с радостью заметил, что стадо повернулось головами к аппаратам и, таким образом, операторам удалось заснять слонов в том виде, в каком они желали.
Вполне возможно, что наступит день, когда фото— и киноаппарат полностью вытеснит в Африке охотничьи ружья. Во многих отношениях это, несомненно, будет замечательно. И все же я рад, что жил в эпоху, когда человек выходил против могучих зверей с нарезным ружьем в руках вместо аппарата для съемки картинок.
Глава шестнадцатая
Самые опасные звери
В течение многих лет клиенты спрашивают меня:
— Хантер, какого зверя вы считаете самым опасным среди крупных зверей Африки.
Ни один человек не может точно ответить на этот вопрос. Однако, рискуя повториться, я попытаюсь сформулировать свое мнение на этот счет.
Многое зависит от обстоятельств. Зверь, который может быть весьма опасным в зарослях, часто становится легкой добычей в открытой степной местности. Кроме того, сами охотники значительно отличаются друг от друга; один может считать данного зверя опасным, в то время как другой охотник будет придерживаться противоположного мнения. Например, нападающего льва охотник, умеющий быстро стрелять «не целясь», считает менее опасным, чем охотник с замедленной реакцией. Многое зависит от опыта. Некоторые охотники специализировались на отстреле какого-то одного зверя и, зная повадки, склонны считать его относительно легкой добычей. Те же охотники, сталкиваясь с другим животным, едва избегут смерти и, вполне естественно, придут к выводу, что этот зверь самый хитрый и агрессивный.