Охотник

Шэн Л. Дж.

Я с тоской осознала, что была КТ, когда Хантер не в духе, и aingeal dian, когда ему хотелось меня полапать. Боже, я его ненавидела.

Мы уставились друг на друга. Он вскинул брови, будто вопрошая: «Ты ждешь пришествия мессии? Иди».

Я много чего хотела ему сказать. Но не сказала ничего.

– Когда

я согласился стать твоим тренером, то думал, что стрельба из лука для тебя важнее мальчиков. – Джунсу угрожающе сверкнул белыми, заостренными зубами, жаждая пустить кровь.

Он стоял за своим столом, растопырив загорелые пальцы, будто когти, на светлой деревянной столешнице. Мы по кругу обсуждали два вопроса: то, что я поехала в отделение неотложной помощи, чтобы подлечить воспаленное плечо, не поставив его в известность, и Хантера. Прошло уже пятнадцать минут, я устала, проголодалась и начала раздражаться. Когда я пожаловалась на боль в плече, именно Джунсу настоял на том, чтобы я продолжила тренировки. А теперь он раздосадован тем, что не присутствовал, чтобы следить за ходом осмотра?

А что касается Хантера, то Джунсу пришел в ярость, когда услышал, что именно этот мальчишка отвез меня в пункт неотложной помощи. Он даже намекнул, что Хантер наверняка отвел меня к врачу, который намеренно сделал неверное медицинское заключение, чтобы помешать моим тренировкам.

– Стрельба из лука для меня правда важнее мальчиков! – Я сердито посмотрела на него, особенно уязвленная его обвинениями после утренних поцелуев.

– Тогда что ты делала вчера с ним?

А ему какое дело? Я решила уступить ему по той лишь причине, что точно знала: Джунсу не был каким-то извращенцем, который допускал не те мысли обо мне. Он никогда не воспринимал меня в таком ключе. В этом я была уверена. И хотя я обещала Джеральду Фитцпатрику сохранить нашу сделку в тайне, все же решила довериться единственному человеку, который был мне ближе всех, не считая семьи и друзей.

В конце концов, Джеральд без малейших колебаний распускал слухи о том, что я встречаюсь с его сыном.

– Я расскажу тебе кое-что о Хантере, только ты никому не говори. – Я перевела дыхание, оглядываясь по сторонам, хотя знала, что мы здесь были одни.

Джунсу коротко кивнул, водя пальцами по столу. Как я заметила, подушечки взмокли. Он нервничал. Почему?

– Ты должен пообещать, что больше никому не скажешь. – Я выставила указательный палец, ощущая, как вспотели подмышки от чувства вины.

Рассказав ему, я нарушу уговор, а я никогда не нарушала своих обещаний. Но я не могла потерять Джунсу. Моя мечта об Олимпиаде ускользала от меня сантиметр за сантиметром, уплывая в объятия Ланы Альдер, которая обещала отобрать у меня место на Олимпиаде только потому, что могла.

Ее никогда не волновал этот спорт, это ремесло, а только лишь возможность все мне испортить.

– Обещаю. – Джунсу выплюнул слово, будто от него его рот был полон песка. – А теперь выкладывай.

Я рассказала ему о моем соглашении с Джеральдом Фитцпатриком, о секс-видео Хантера и о том, как мы с Хантом стали друзьями, но не любовниками. Я умолчала о поцелуе, потому что он был частью одностороннего соглашения, которое я теперь считала

исполненным. Джунсу пощипывал тонкую кожу на виске, обдумывая услышанную информацию.

– Это не совсем, как бы это сказать? Этично.

Экран его телефона засветился от входящего звонка. Он перевернул его и хмуро посмотрел на меня.

– Все честно. Фитцпатрик обещал взять меня под свое крыло, как поступают многие бизнесмены с политиками и спортсменами. Это будет взаимовыгодно. Мы не нарушаем никакие правила.

Я была большой любительницей правил, я превозносила их. А еще таила обиду за то, что меня гребли в одну кучу с моим отцом и братом.

– Но ты продала свою душу. – Он нахмурился, выражение его лица было предельно напряженным.

– Хантер – хороший парень, которому нужны перемены. Я ему помогаю.

Честно говоря, сейчас больше всего помогал именно он.

– Мне это не нравится, – сказал Джунсу. – Совсем. Я хочу, чтобы ты переехала из его квартиры.

– Нет, – неожиданно для самой себя ответила я. На кону стояла моя карьера – все, чего я когда-либо желала, – но вот я отказываю лучшему в стране мастеру по стрельбе из лука. – Я уже заключила сделку и не стану подводить Фитцпатриков. В этом вопросе каждый останется при своем мнении.

Джунсу обдумал мои слова, устремил взгляд на свои пальцы на столешнице. Он будто бы постарел за одну ночь. Его лицо было отмечено морщинами, похожими на боевые шрамы. Мне на ум пришла мысль, что он, возможно, тоже переживал непростые времена, был живым человеком со своими мечтами, ожиданиями и печалями.

– Хорошо. Я приму это во внимание. А ты тем временем продолжишь тренировки в привычном режиме.

– Джунсу… – Я сделала вдох, качая головой. – Я не могу.

– Я так тренирую. Честно говоря, ты не можешь позволить себе две недели отгула.

– Но я…

– Ты будешь тренироваться, или ищи другого тренера.

– А тут ты ошибаешься. – Я услышала голос, раздавшийся у меня за спиной, когда дверь в кабинет Джунсу распахнулась. Хантер с важным видом вошел внутрь, вертя на пальце ключи от моей машины.

Я закрыла глаза и сделал прерывистый вдох. Господи, только не это.

– У нее двухнедельный период отдыха. Предписание врача. – Хантер больше чем на голову возвышался над Джунсу, даже стоя возле двери в дальней части комнаты. – Давай, Сейлор. Поехали.

– Ты. – Джунсу с прищуром посмотрел на Хантера, сотрясаясь всем телом от тихой, кипящей ярости. – Ты повел ее к незнакомому врачу, будто в мясную лавку. Ты не знаешь, кто она, не знаешь ее спортивный профиль. Откуда мне знать, что ты не хочешь помешать ее олимпийским стремлениям?

– Каким образом? – Хантер захлопал глазами, демонстративно обращаясь с Джунсу, как с величайшим в мире идиотом. Ему хорошо это удавалось – он был ураганом, за которым хотелось гнаться, полным обаяния, чувства юмора и уверенности в себе. – Хм, давай посмотрим. Во-первых, я не псих. Во-вторых, да, еще раз, я не гребаный псих. В-третьих, зачем мне препятствовать стараниям Сейлор? Но даже будь это так, потому что я безбожный мерзавец невероятных масштабов, то зачем мне прилагать неимоверные, невыносимые усилия и подкупать врача, чтобы тот нарушил клятву Гиппократа?