Охотник
Шрифт:
Юная воровка равнодушна пожала плечами. Ее эта угроза явно не напугала. А вот Акселя явная нелогичность происходящего задела.
– А как же сюда попадают преступники? Ну те, про которых ты говорила. Которые совсем гадкие вещи натворили и хотят избежать наказания.
– Дурное дело нехитрое. Всегда найдется какая-нибудь лазейка. Все дыры перекрыть невозможно. Говорят, канализацию не всю перекрыли – и то сказать, откуда-то же появляются в городе те же слизни, например. А то и просто через стену – все не отследишь. Обратно выбраться гораздо сложнее – стража все-таки больше следит за тем, чтобы жители Пепелища не перебрались в город, а не наоборот. Однако и здесь нет ничего невозможного. Но вот насильно протащить сколько-нибудь тяжелый груз или, тем более, человека, без ведома кого-то из стражи… Я о таком не слышала.
– Меньше декады, кажется, шесть дней. Если очнулась в тот же день, когда меня доставили. Через какие ворота – не знаю, но думаю, что через западные. Последние пару месяцев я прожила в Нескучных кварталах, там меня и поймали. А как называть… Сейчас все называют меня Кара. Это прозвище, которым я представляюсь новым знакомым.
– Ну и прекрасно, без твоего имени я с удовольствием обойдусь, – кивнула Ида. – Мы собирались выходить как раз через западные, но теперь планы меняются. Показывать тебя раньше времени кому не надо не стоит. Так что придется нам поменять маршрут, мальчик. Ну ничего страшного. Будем выходить через южные.
– Насколько мне известно, мы сейчас ближе всего к северным… – неуверенно предположила воровка.
– Так и есть.
– Тогда почему бы не выйти через них?
– Потому что мы свои дела еще не закончили. Или ты надеешься, что мы ради тебя их отложим?
– Но вам же тогда будет гораздо сложнее делать эти ваши дела? Если вы еще не поняли, я сбежала, когда поняла, где очутилась, и теперь тот господин, который оплатил мою доставку стремится меня найти. Он в этих местах достаточно, влиятелен и имеет основания рассчитывать, что за награду в тридцать гульденов большинство жителей будет землю носом рыть. Если вам так нужно остаться, вы можете проводить меня до ворот и объяснить страже, что меня нужно выпустить…
Ида ласково улыбнулась.
– Неужели ты думаешь, наивное создание, что во мне так силен материнский инстинкт? Что я сейчас уши развешу? Где я тебя стану потом искать? А вот то, что тебя будут ловить – это очень хорошо. Моему ученику нужно тренироваться, посмотрим, как он справится, если немного усложнить игру. Так что не стоит за нас переживать, милая девочка.
На лице милой девочки проступило легкое разочарование, впрочем, тут же сменившееся равнодушием и сосредоточенностью. Она действительно надеялась, что ей уже совсем скоро удастся покинуть негостеприимное Пепелище и избежать встречи со стражей. Впрочем, разочарование было не слишком сильным – несмотря на всю профессиональную неприязнь воровки к стражникам, встреча с ними была все-таки предпочтительнее, чем перспектива пытаться сбежать из Пепелища самостоятельно. Когда она пришла в себя в доме того, кто ее купил, ей подробно объяснили, каким способом можно попытаться уйти из сгоревших кварталов – чтобы подавить волю к сопротивлению. Дело представлялось очень непростым и опасным, к тому же те немногочисленные лазейки, о которых было известно жителям Пепелища, охранялись подчиненными здешнего властителя – у того не было желания расставаться с и без того немногочисленными подданными.
До глубокой ночи компания медленно, зигзагами двигалась по новому маршруту. Аксель, несмотря на то, что был по-прежнему уверен в правильности решения помочь Каре, изменившимся способом передвижения остался недоволен. Теперь они с девушкой двигались на некотором отдалении от Иды: та объяснила, что так ей будет проще заметить приближение разумных, да и вообще кого бы то ни было. «Если не обращать внимание на твое пыхтение и шум я еще могу, но когда под ухом топочут аж двое разумных, сосредоточиться на том, что происходит вокруг, совершенно невозможно, – объясняла она. – К тому же мы будем приближаться к обитаемым местам и удаляться от наиболее вероятного маршрута беглянки, так что самых умных преследователей мы оставим за спиной, а тех, кто специально ее не ищет, но будет рад услужить этому свежеиспеченному величеству, я замечу первой». Кара была возмущена и с трудом скрывала это. Она-то была уверена, что в совершенстве освоила технику бесшумного и незаметного передвижения, а тут, оказывается, ее топот и пыхтение мешают настоящему профессионалу. Даже не вору! Профессиональная гордость была задета. Правда, недовольство собой немного улеглось, когда Ида поручила ей указывать Акселю на ошибки, если тот станет шуметь слишком сильно. «Все-таки какие-то основы ты, занимаясь своим неправедным трудом, освоила».
Ида показала Акселю несколько знаков – вариации азбуки глухонемых, используемой охотниками в тех случаях, когда они работают группой и не хотят нарушать тишину. Увидев такой знак, следовало мгновенно выполнять сказанное. Здесь Кара в грязь лицом не ударила, она таких символов знала гораздо больше, чем даже гра Монссон – сказалась специфика работы.
– А вот следить за тем, чтобы не вляпаться в гнездо слизней или там паутину сноходца, предстоит тебе, мальчик. Все-таки за вчерашний день я просветила тебя насчет большинства мелких неприятностей, которые могут здесь встретиться. А вот, как их удалось избегать девчонке, я не понимаю. Сколько ты уже бегаешь – двое суток? Поразительное везение. Но вечно оно продолжаться не будет.
– Я и не избежала, – буркнула девушка. – Похоже, в паутину вашего сноходца я как раз и попала перед тем, как меня те двое изловили. Попала мне на лицо, я смахнула. Паука раздавила. А потом еле смогла укрыться в том доме, прежде чем уснуть. Проснулась от того, что те двое слишком шумно обрадовались находке.
Ида повторила:
– Очень, очень везучая девочка. Если бы остальные сноходцы нашли тебя раньше, чем твои спасители, ты бы вообще не проснулась. Стала бы пропитанием, а потом и домом малютки для тысяч этих милых паучков. Они вообще-то коллективные животные, вроде муравьев. Человек им, конечно, редко встречается, нет здесь таких идиотов, которые в их паутину залезают, но им хватает и более мелких зверушек. Действует их яд довольно подло. Пока чем-то занят, ничего не чувствуешь, а стоит присесть отдохнуть – и привет, долгий сон. Кто помельче – вообще проснуться не может, а человеку от одной паутины особого вреда нет, и сон не такой крепкий, как от обычного снотворного, особенно если только уснул. Вот если по дурости сквозь гнездо пробежишь – там сложнее. Если один, можно свалиться даже на ходу.
Самое неприятное состояло в том, что едой с новой попутчицей предстояло делиться Акселю. «Я женщина немолодая, мне нужно полноценно питаться, и вообще, почему я должна делиться? Тебе нравится из себя героя строить – вот и строй, если хочешь. А я не стану. Поголодает пару дней, ничего с ней не случится». И Аксель делился, хотя ежедневных порций было маловато и без лишних ртов.
Кроме других предосторожностей Ида заставила спутников замаскироваться – навязать на одежду веток, а лица присыпать пылью – раньше в этом не было нужды, такой маскировкой здешних животных не обмануть, а опасаться разумных охотникам не было нужды – по неписаным правилам здешние жители их не трогали. Хотя правила соблюдались не слишком строго, всегда найдутся те, кому плевать на какие бы то ни было законы и на собственную жизнь. Все знали, что за охотника будут жестоко мстить, но не каждого это останавливало.
Аксель был несколько придавлен свалившейся на него ответственностью, но в первый день пути ничего страшного не произошло. Юноша старался увидеть все на триста шестьдесят градусов вокруг себя, обращал внимание на каждую мелочь, прислушивался к каждому звуку. Несколько раз удавалось избегать ловушек, расставленных потомками измененных бестиологами тварей. Гра Монссон все время шла на сотню шагов впереди, время от времени сигнализируя об остановке или смене направления. Пару раз приходилось укладываться на непросохшую землю и ждать, когда мимо пройдут разумные обитатели Пепелища, а однажды Ида велела возвращаться назад – слишком много народу собралось на одной из улиц, лучше было обойти это место стороной. На ночлег остановились уже в сумерках. В этот раз Ида не пошла в один из старых домов, объяснив заинтересовавшемуся таким отступлением от традиций Акселю, что не стоит ограничивать себе пути для бегства. На открытой местности легче заметить попытку окружить компанию и больше вероятных путей для отхода. Они остановились почти в центре поросшей травой старой площади – до ближайших развалин было не меньше трехсот шагов, да и развалины эти никак не перекрывали обзор. От домов остались только куски невысоких каменных стен, поросшие редким кустарником.
Конец ознакомительного фрагмента.