Охотники на фазанов
Шрифт:
Она позвонила Дитлеву Праму и сказала, что если они тоже хотят жить спокойно, то должны заплатить ей определенную сумму денег.
Они условились о способе передачи денег, и группа сдержала слово.
Это было разумно. Таким образом они выиграли по крайней мере два-три года передышки, прежде чем их постигнет та же судьба.
Взглянув на тело Кассандры, Кимми подивилась про себя, что не испытывает особого удовлетворения.
«Это потому, что ты еще не все довела до конца», — подсказал один
Третий промолчал.
Она кивнула, вынула сверток из сумки и поплелась наверх по лестнице, рассказывая малютке, как когда-то играла на этих ступенях и съезжала вниз по перилам, если никого не было поблизости. Как она все время, снова и снова, напевала одну и ту же песенку, когда ее не слышали отец и Кассандра.
Отдельные эпизоды из жизни ребенка.
— Полежи тут, деточка, пока мама пойдет и достанет мишку, — сказала она, бережно уложив сверток на подушку.
Ее комната осталась прежней. Тут она лежала несколько месяцев, чувствуя, как растет живот. Сегодня она пришла сюда в последний раз.
Открыв балконную дверь, Кимми в полутьме ощупью поискала расшатанную черепицу. Ага, вот она! Все там же, где ей помнилось. Черепица вынулась как-то уж очень легко — с той легкостью, с какой открывается недавно смазанная дверь. Кимми овладело недоброе предчувствие, мороз прошел по коже. Засунув руку в тайник, обнаружила, что он пуст, и озноб сменился внезапно нахлынувшим жаром.
Взгляд Кимми лихорадочно метался по стене вокруг нужного места, хотя она уже поняла, что дальнейшие поиски бесполезны.
Тайник был тот самый, но ящика в нем не оказалось.
Все мерзкие «К» выстроились перед ней вереницей, голоса завыли и захохотали истерическим хохотом, осыпая ее бранью. Кюле, Вилли К. Лассен, Кассандра, Коре, Кристиан, Клаус и все остальные, с кем ей приходилось сталкиваться на жизненном пути. Кто теперь перешел ей дорогу и унес ящик? Неужели те, кому она собиралась заткнуть глотку этими доказательствами? Те, что еще остались в живых, — Дитлев, Ульрик и Торстен?
Сотрясаемая дрожью, она услышала, как все голоса слились в один. Как сильно, прямо на глазах, забились вздувшиеся на руках вены.
Такого с ней не случалось уже несколько лет — чтобы голоса объединились. В виде исключения все дружно твердили одно и то же.
Эти трое должны умереть!
В изнеможении Кимми прилегла на кровать рядом со сверточком. Все прошлые унижения и обиды разом нахлынули на нее — первые жестокие побои, которые нанес ей отец, дышащий перегаром ярко-красный рот матери, острые ногти, тычки, щипки, дерганье за тонкие детские волосенки.
Когда ей случалось быть сильно побитой, она забивалась в угол, зажав в дрожащей руке игрушечного медвежонка. С ним можно было поговорить, и это давало ей утешение. Медвежонок был маленьким, но разговаривал как взрослый.
— Кимми, не переживай. Просто они злые люди. В один
Когда она стала постарше, его тон изменился. Теперь мишка говорил ей, чтобы она никогда не смирялась с битьем. Уж коли дело дойдет до драки, то бей сама! Ни с чем не мирись.
И вот медвежонок пропал. Пропало единственное напоминание о хотя бы кратких проблесках счастья, которые она видела в детстве.
Кимми повернулась к сверточку и, снедаемая горьким раскаянием, стала его гладить, приговаривая:
— Бедняжечка моя! Так и осталась ты без медвежонка. Прости меня, мне так жаль!
34
Как всегда, Ульрик обладал наиболее полной информацией о последних событиях: уж он, поди, не в пример Дитлеву, не потратил все выходные на упражнения в стрельбе из арбалета. В этом они никогда не походили друг на друга: Ульрик всю жизнь норовил выбрать путь полегче.
Стоя лицом к морю, Дитлев посылал арбалетные болты в мишень. Вначале они улетали мимо, в морской простор, но в последние два дня редкая стрела не попадала точно туда, куда он метил. Сегодня был уже понедельник, и он только что всадил четыре стрелы в крест по центру мишени. Но тут зазвонил мобильник и отвлек его от этой забавы.
— Кимми убила Ольбека, — сказал Ульрик. — Я услышал об этом в новостях, и уверен, что это она.
На долю секунды эта новость ошеломила Дитлева. Это было словно последний звоночек.
Он напряженно выслушал короткий и довольно бессвязный рассказ о падении Ольбека с балкона. Как следовало из туманных объяснений полиции, эту смерть нельзя было однозначно признать самоубийством. В переводе на человеческий язык это означало, что нельзя также полностью исключить версию об убийстве.
Это была очень серьезная новость.
— Мы должны встретиться все трое, ты согласен? — говорил Ульрик шепотом, словно Кимми уже выследила его и вот-вот окажется рядом. — Если мы не будем держаться вместе, она прикончит нас одного за другим.
Дитлев взглянул на арбалет, который держал на весу за ремень. Ульрик прав. Отныне все изменилось.
— Хорошо, — сказал он. — Пока что будем действовать, как договаривались. Завтра с утра едем на охоту к Торстену, а затем посовещаемся. Не забудь, что за десять с лишним лет она предприняла только два покушения. Я думаю, у нас еще есть время.
Он повернулся к Эресунну и задумался, устремив взгляд в пространство. Не стоит прятать голову в песок. Сейчас решается, кто кого.
— Ульрик, послушай, — сказал Дитлев. — Я позвоню Торстену и расскажу ему, а ты обзвони знакомых и разузнай, что сможешь. Свяжись, например, с мачехой Кимми и поставь ее в известность. Попроси, чтобы тебе сообщили, если кто-то что-то узнает. Любую мелочь. А сам, пока мы не встретимся, старайся лишний раз не выходить из дома, — добавил он, прежде чем положить трубку.