Охотники на ксеносов: Омнибус

Сандерс Роб

Каррас потерял дар речи. Ультрадесантник? До сегодняшнего дня они не перемолвились даже словом.

Слева, из-за ряда мониторов, раздался бесстрастный, искажённый решёткой вокализатора голос одного из техножрецов:

— Сержант Караула, убойный блок восстановлен. Бригады сервиторов удалены. «Штормовой ворон» готов.

— Что будешь делать с Соларионом? — поинтересовался Кулле.

Пока «Штормовой ворон» в отдалении справа разгонял турбины, Каррас боролся со вспыхнувшей внутри яростью. Обратив против неё свою волю, точно поток ледяной воды, он заставил её погаснуть. Эмоции здесь не помогут. Караул

Смерти требует эффективности — и Каррас видел лишь один способ её добиться.

— Я встану с ним. Манникс возьмёт западный коридор. Соларион идёт со мной. Посмотрим, как ему это понравится.

Ухмылка Кулле вернулась: хищная, как саблезубая улыбка цестейского крокофида.

— Только не застрели его по чистой случайности, брат. Стрельба по своим не украсит мой отчёт.

Пристальный взгляд сержанта скользнул над правым плечом Карраса к столам с боеприпасами, возле которых перезаряжалась и готовила оружие остальная группа. Отбросив ухмылку, Кулле рявкнул:

— Марш обратно в «Штормовой ворон», вы, косорукие черепахи! Двадцать один — счастливое число!

Глава 7

Хигган Дозуа в тысячный раз жадно прошёлся взглядом по её фигуре, упиваясь красотой женщины с тем же наслаждением, что и впервые. Сейчас это получалось уже машинально, перебороть себя он был не в силах. Вот она стоит подле обзорного иллюминатора, спиной к нему, абсолютно холодная, несмотря на все козыри, которые капитан выкладывал перед ней все эти несколько недель. Он обвёл глазами изгиб её бёдер, длинные стройные ноги в гладких чёрных брючках, изящные лодыжки в объятиях облегающих сапог на остром каблуке. Женщина шевельнулась — и по чёрным волосам пробежали отблески желтоватого света обзорной палубы.

«Что ж за мучение такое? — подумал Дозуа. — Клянусь, ей нравится меня дразнить. Ещё час до земли — и всё закончится. Все эти недели, все эти часы вместе — и ничего. Если бы она не заплатила столько…»

Но даже несмотря на царскую плату, уязвлённое достоинство грызло его по-прежнему. Он с самого начала повёл себя как джентльмен, ясное дело. Каждый вечер она ужинала за капитанским столом. Он определил ей самые роскошные апартаменты на корабле (не считая его собственных, конечно). Он усиленно пичкал её тонкими винами, редкими деликатесами, заумными беседами, играми на двоих. Он даже напрямую выразил свои желания, когда всё остальное оказалось впустую. Однако эта женщина, урождённая в благородной семье, у которой финансовых проблем было больше, чем у него самого, если отчёты не врали, отвергла все его авансы.

Дозуа, не самый уродливый мужчина на свете и, к тому же, наследник значительной части богатства своей семьи, этого понять не мог. Он всегда пользовался немалым успехом у пассажиров женского пола. Но с другой стороны, он ещё никого так не хотел уложить в постель, как леди Фару Деванон. И опять Дозуа позволил взгляду пройтись по этим бёдрам. «Высший класс!». Пожалуй, в этом и заключалась проблема. Наверное, она почувствовала его жгучее нетерпение — и это её оттолкнуло. «Уже поздно изображать равнодушие, — подумал Дозуа, — путешествие закончилось». Они с экипажем доставили её, как и было оговорено, на Кьяро. Семья Деванон хотела заполучить контракты на поставки промышленного оборудования сюда, хотя зачем это делать на планете,

удалённой от всех основных имперских торговых путей — это выше его понимания. Она вскользь упоминала какие-то дальние семейные связи, но Дозуа в этот момент был слишком занят любованием изящной линией её шеи.

Перед отлётом он досмотрел её груз, как и положено капитану: по большей части шахтёрские лазеры и тяжёлое оборудование, немного расходных материалов. Лично для него мало интересного. Это будет продаваться — даже, пожалуй, с приличной наценкой — но, согласно его собственным источникам, добыча на Кьяро пришла в упадок десятки лет назад. Очень похоже, что семья Деванон запирает ворота уже после того, как грокс оттуда дёрнул, образно выражаясь.

«И всё это значит что? — с горечью спросил себя Дозуа. — Тебе какая разница? Высади её с «Македона» — и дело с концом».

Его ждут и другие контракты, и, хотя ни с одного из них он не заработает столько, сколько с контракта с Деванон, они, по крайней мере, не повергнут его в такую фрустрацию.

Леди Фара заговорила, вернув его к действительности. Даже её гладкий голос — голос женщины, получившей воспитание и образование по самому высшему разряду, доступному её семье, — разжигал в нём огонь страсти.

— Я, конечно, видела пикты, — поделилась она, не оборачиваясь от окна, — но необычность её по-настоящему становится явной лишь для невооружённого глаза, вы не находите?

Дозуа подошёл и стал рядом. Даже стоя в метре от этой женщины, ему мерещилось ощущение жара, исходящего от её тела. Разозлившись, Дозуа попытался сосредоточить мысли на планете внизу.

— На такой я ещё не бывал, — согласился он. — Хотя повидал подобных округлостей порядком.

Леди не утруждала себя даже улыбнуться.

— Видите тёмный пояс вон там? — указала она. — Нистарейское ущелье. Проходит по всей окружности планеты. В среднем четыре километра глубиной. Весьма примечательно.

Дозуа взглянул туда, куда указывал женский пальчик.

— Я прочитал досье.

Его самого поразило, как неприветливо прозвучал его голос. Дозуа торопливо взял себя в руки и прибавил уже мягче:

— В настоящий момент ведутся споры, как я полагаю, о происхождении каньона. Между прочим, есть веские доказательства, что это искусственное сооружение. Говорят, его создала какая-то древняя раса ксеносов. С другой стороны, мало ли что говорят, не так ли?

— Я могла бы в это поверить, капитан. На самом деле, думаю, я могла бы поверить во что угодно касательно этого мира. Странность словно вплетена в самую его суть.

С этим не поспоришь. Такой планеты, как Кьяро, Дозуа не видел за всю прожитую жизнь, хотя путешествия приводили его к внешним границам двух сегментумов. Однако ничто им виденное не выглядело настолько странно.

Ось вращения Кьяро направлена точно в центр местного солнца, Иенво, отсюда здесь, в отличие от других миров, нет смены дня и ночи. Для обитателей внизу, на дне каньона, похоже, меняются только звёзды на небе по мере того, как планета обращается вокруг своей оси. Для обитания человека пригодно только дно Нистарейского ущелья и больше ничего. Северное полушарие Кьяро непрерывно омывается обжигающим, слепящим сиянием Иенво, в то время как в южном полушарии вечно темно и смертельно холодно.