Охотники ночного города
Шрифт:
Алексей поежился. Глухое место. Вроде и домов полно, и окон, и жильцов… А случись что — никто ничего не видел и знать ничего не знает.
— Держи, — выдохнул Григорий, протягивая Алексу проводок с наушником.
— Это что? — удивился Кобылин.
— Гарнитура к телефону, — буркнул охотник. — Будешь со мной на связи.
Алексей осторожно принял проводок с крохотным наушником, достал свой телефон и задумчиво осмотрел его. Не найдя подходящих отверстий, пожал плечами.
— Ну, елки, дай сюда, — заворчал Борода. — Что ты как волк с колобком…
Он ловко отколупнул ногтем неприметную заглушку на телефоне,
Тот сунул его во внутренний карман, а проводочек вытянул наружу и вставил кнопочку наушника в левое ухо. Борода достал свой телефон, позвонил напарнику, тот принял вызов и услышал, как голос Григория эхом отдается в наушнике.
— Работает, — одобрил охотник. — Вот и не выключай его вовсе, оставь так. Буду тебе ценные указания давать. Нынче хорошо стало — проводок в ухе и никаких подозрений. Кто с плеером ходит, кто с телефоном — и маскироваться не надо.
— А если мне нужно будет что-то сказать? — осведомился Алекс. — Куда говорить-то?
— Никуда не говорить, — отрезал Григорий. — Молчи, а то завалишься. Я и так все услышу, а за тобой будут приглядывать четыре пары глаз. Не потеряешься.
— Кстати, — спохватился Кобылин. — А где другие?
— Уже на местах, — успокоил его Борода. — Тебе их и не нужно видеть.
— А говорил, что вы встречаетесь на операциях.
— Не боись, еще успеешь познакомиться. Потом, когда все кончится. Все. Пора.
Алексей завозился в кресле, открыл дверцу и уже собрался выйти из машины, как Григорий вдруг ухватил его за рукав.
— Стой, — сказал он. — Обрез оставь!
— Обрез? — удивился Алекс. — А!
Он вытащил из-за пояса дробовик и бросил между сидений. Борода критически осмотрел напарника. Пистолет во внутреннем кармане оттягивал куртку. Болотно-зеленая ткань растянулась, ничуть не скрывая содержимого кармана.
— За пояс сунь, — велел Григорий. — Эх, надо было кобуру для тебя прихватить, да чего уж сейчас…
Алекс послушно выполнил первое ценное указание и прикрыл пистолет полой ветровки.
— Все, — бросил Григорий и хлопнул Кобылина по плечу. — Давай. Ни пуха ни пера.
— К черту, — отозвался Алекс и выбрался из машины.
Холодный воздух ночи приятно холодил разгоряченное лицо. Алексей зажмурился от удовольствия и вдохнул ледяную волну, вышибая из носа остатки духоты, царившей в салоне «шестерки». Он сделал несколько шагов по дороге, обернулся.
Машина стояла на месте — темная и безжизненная. Свет в салоне не горел, и в сгустившейся темноте Кобылин никак не мог разобрать грузную фигуру Григория. Кобылину вспомнилось, как несколько недель назад он точно так же смотрел на черный джип, притаившийся на стоянке игрового центра. Ночной воздух вдруг стал прохладней. Он уже не ласкал, а резал щеки, заставлял горбить плечи. Зубы предупредительно клацнули, грозя выдать барабанную дробь.
— Че встал? — зашипело в ухе. — Иди, время пошло.
Кобылин вздрогнул и выпрямился. Холод ночи отступил, прячась в густых зарослях кустарника, росшего у дома. Алексей потрогал рукоятку пистолета за поясом, нащупал большим пальцем рычажок предохранителя и сдвинул его в сторону. Все. Теперь все готово.
Резко повернувшись, Алексей ступил на тротуар и зашагал вдоль дома к последнему подъезду. Огромная девятиэтажка, вытянувшаяся на пол-улицы, тускло светила окнами, напоминая океанский лайнер, заблудившийся в темноте и уверенно следующий на свидание с грудой льда. Алексей уверенно шагал по ходу движения, к источнику ледяного холода, скрытого тьмой.
Земля под окнами дома была засеяна густой зеленой травой и напоминала больше уличный газон. Железные заборчики, ограждавшие траву, тускло блестели густой зеленью краски. Вдоль них росли давно не стриженные кусты, скрывая подъезды от чужих взглядов. Алексею это не нравилось — он и не думал, что встречу назначили в таком вот закутке, где может произойти все что угодно. Но он продолжал шагать в темноту, напоминая себе о том, что сейчас за ним следят четыре пары глаз. Он больше не одинок. За ним стоит сила, а он — проводник ее, ее правая рука. Опомнившись, Кобылин убрал руку с пистолета и сунул ее в карман — не хватало еще с ходу завалить всю операцию.
Дорога казалась бесконечно длинной. Последний подъезд терялся в темноте и Алекс никак не мог его рассмотреть. Невольно замедляя ход, он брел вдоль взлохмаченных кустов, пытаясь хотя бы услышать то, что ждет его впереди.
Ночь дышала полной грудью. Где-то вдалеке слышался шум ночного шоссе. Из квартир доносились звуки голосов, где-то далеко подвывала собака. С верхнего этажа, словно с неба, слышался голос гитары, нежный и печальный, словно арфа падшего ангела. Все звуки — голоса, музыка, шелест листьев, далекий шорох шин — сливались в одну мелодию, напоминавшую шепот океанских волн. Город жил ночью. Его дыхание то нарастало, то терялось, словно шум прибоя. Алексей вдруг остро почувствовал, что он не один. Что в этой ночи живет целый город — огромное живое существо, состоящее из миллиардов живых частичек. Он чувствовал город, слышал его, почти осязал. Его шумное дыхание, неслышимое днем и такое заметное ночью. В темноте бился пульс огромного животного, и Алексей чувствовал его всем телом, содрогаясь от невидимых токов, пронзавших темноту. Он видел себя словно бы со стороны, слышал свою мелодию в общем хоре и твердо знал — что-то должно случиться. Прямо сейчас.
Кобылин очнулся от наваждения только у последнего подъезда — когда край дома выплыл из темноты, напоминая скалу, вознесшуюся над узкой дорогой.
Остановившись, Алекс глубоко вдохнул, вытащил руки из карманов и потер замерзшие щеки. Застегнул куртку, прикрывая тусклый блеск рукояти за поясом, сгорбился, стараясь стать меньше ростом, растянул губы в глупой ухмылке, наклонил голову, пряча лицо, и шагнул к зарослям. В последний миг сердце дало сбой — все ниточки души хором закричали, что ходить туда не стоит, что нужно развернуться и задать хорошего стрекача. За углом — смерть. Но Кобылин сжал зубы и свернул на дорожку, ведущую к подъезду.
Его ждали. У дверей маячили две темные фигуры — неожиданно высокие и плечистые, ничуть не напоминавшие тощие силуэты студентов-ботаников.
Кобылин по инерции сделал несколько шагов и остановился. Встречающие двинулись ему навстречу — одинаковые крепыши в джинсовых куртках и бейсболках, с опущенными на лицо козырьками.
— Ты Алекс? — спросил один из них.
— Ага, — отозвался Кобылин, пытаясь изобразить радость встречи. — А вы из клуба?
— Точняк, — басом подтвердил второй. — Из клуба.