Охотники ночного города
Шрифт:
— То корреспондент, Кузьмич, — отозвалась бабка в платке. — Жалобы вот собирает.
— Корреспондент, — насмешливо передразнил старик, щурясь на Кобылина. — Жалобы собирает…
— Да он насчет Васи спрашивал, — призналась хозяйка болонки, — а мы ему про тех иродов из сто девятой.
— Ироды и есть, — подхватила Ивановна. — Они ж вчера чего учудили…
И на ошеломленного Кобылина вновь обрушился словесный поток, он и дух не успел перевести.
— Ша, — рявкнул Кузьмич, — а ну, примолкли,
Старухи, видно уважавшие старика, примолкли.
— Вот и ладненько, — важно отозвался тот. — Ну-ка, корреспондент, пошли со мной. Помоги старику.
Кобылин ухватился за спасительное предложение и вскочил на ноги, чуть не обронив папку. Ивановна тут же вцепилась ему в рукав.
— Все запомнил, Витя? — спросила она. — Всю правду напиши, как есть!
— Напишу, все как есть, — обалдело пообещал Кобылин, решив, что был первый и последний раз, когда он представился корреспондентом.
— Ты иди с Кузьмичом-то, — посоветовала хозяйка болонки. — Он с Васей-то дружил.
Кобылин торопливо раскланялся со старыми каргами и бросился догонять Кузьмича, что успел выйти на дорогу. Старик, обернувшись к охотнику, бесцеремонно всучил ему пакет с мусором и зашагал дальше.
— Тут недалече, — сухо бросил он, доставая из кармана цветастый пластиковый кисет с табаком. — До помойки дойдем.
— А мусоропровод? — потрясенно спросил Кобылин.
— Опять забился, сука, — посетовал старик. — Уже месяц носим вон к тем бакам. Ну, хоть забирают машиной, и то ладно.
Кобылин поежился. Ему было немного не по себе под взглядом старика — тот словно видел его насквозь. Он пристроился рядом с Кузьмичом, стараясь идти вровень с ним. А тот достал из кармана куртки белую полоску бумаги и ловко, в пару движений, свернул папиросу.
— Так чего ты насчет Васи-то хотел узнать? — спросил он, доставая коробок спичек.
— Да вот, — развел руками Кобылин. — Хотел узнать, не было ли чего подозрительного в тот вечер. А то милиция глупости говорит. Тело потеряли, тело нашли, сатанистов каких-то поминают.
— А чего ж, — отозвался Кузьмич, затягиваясь папиросой. — Сатанисты, они нынче везде, куда ни плюнь.
В подтвержденье своих слов он смачно харкнул в сугроб — так убедительно, что Кобылин вздрогнул, невольно ожидая появления из сугроба сатаниста — с черепом в руке и вилами.
— Помер Вася, — продолжал старик. — Сердечко пошаливало, вот и все. А потом, верно, потеряли его. Вышел наш Палыч за куревом, вернулся — а нету Васи. Но, говорят, нашли в соседнем районе. Нам-то не говорят, ну, может, дочке подробности расскажут, когда появится.
— А тут что говорят? — осторожно спросил Кобылин. — Ну, соседи…
— Говорят, на органы скрали Васю, — отозвался Кузьмич. — Да не успели спрятать.
— Ну? — сказал охотник, приноравливаясь к говорку старика. — А вы что думаете?
— Бздят, — веско уронил Кузьмич. — Вася старый хрен, какие с него органы, смех один. Пересадят кому, да тот и загнется.
Старик остановился у большого мусорного бака на колесиках и махнул рукой спутнику. Кобылин послушно поднял мешок и аккуратно опустил его в бак. Сунул руки в карман, глянул на старика, что затянулся папироской.
— А подозрительное было, — отозвался тот, поймав взгляд Кобылина. — После того как Васю-то нашли да позвали Палыча, я во двор вышел. Покурить. Внучок у меня дыма табачного не переносит. А я разволновался, значит, да и пошел на перекур.
Кузьмич прикрыл глаза, словно пытаясь точнее припомнить, что именно он увидел, и Алексей насторожился. Сердце екнуло, подсказывая, что это уже не пустые беседы у подъезда.
— Здесь, — старик ткнул пальцем в землю. — У бака. Стоял посторонний и пялился на наш подъезд. На меня пялился тоже, собака. Да наверх посматривал, на окно Васино, словно прицеливался.
— Посторонний? — переспросил Кобылин. — Как выглядел?
— Черный человек, — зловеще произнес Кузьмич. — Весь черный, с ног до головы. Только глаза сверкают. И морда черная вся.
— Черный человек? — ошалело переспросил охотник.
— Сатанист, не иначе, — убежденно ответил Кузьмич.
— И что, именно человек? — уточнил Кобылин. — Без крыльев, без клыков?
— Человек и есть. Только черный. Далеко он стоял, толком не рассмотрел. Но честно тебе скажу, служивый, у меня мороз прям по коже от его хари. Далеко, а смотрит так, словно в упор тебя видит.
— А дальше что? — перебил Алексей.
— Бросил я цигарку да домой быстрей, вот и весь сказ, — отозвался старик.
— И все?
— Все. Дальше уж Палыч наш появился, засуетился, а на утро слух прошел, что пропал Васек. Ну и вот, сегодня нашелся вроде.
— Понятно, — сухо отозвался Кобылин, прижимая к груди папку. — Большое спасибо вам за интересный рассказ.
— Не за что, служивый, — отмахнулся старик. — Авось поможет тебе чем.
— Почему служивый? — спохватился Кобылин. — Я корреспондент…
— Ага, — Кузьмич хмыкнул. — Видал я таких корреспондентов, в черных польтах. Ты хоть пушкой не свети. Бабы дуры, а мужики-то сразу приметят.
Кобылин резко выпрямил спину, прикрывая папкой грудь, что едва заметно топорщилась от кобуры.
— Ну, бывай, — сказал Кузьмич, улыбаясь в седую бороду. — Удачи тебе, корреспондент.
Развернувшись, старик зашаркал обратно к подъезду, затягиваясь на ходу папироской. Кобылин смотрел ему в спину, и его не покидало ощущение, что Кузьмич все еще смеется над ним.