Охотники за алмазами
Шрифт:
Страх был и в его глазах, он шевелился в их глубине, как скользкое водное животное в бледно-голубом пруду. Со страхом, от которого стыли и немели члены, он смотрел на туманное изображение на экране.
Специалист говорил негромко, бесстрастно, как будто обращался с лекцией к аудитории.
— …охватывая щитовидную железу вот здесь и распространяясь вдоль трахеи.
Конец золотого карандаша указывал на призрачные очертания на экране. Старик с усилием глотнул. Казалось, пока он слушал, опухоль разбухла в его горле, голос
— Операцию будут делать? — спросил он, и специалист прервал свое объяснение. Он взглянул на сидевшего за столом хирурга. Они обменялись виноватыми взглядами, как заговорщики.
Старик повернулся в кресле лицом к хирургу.
— Ну? — хрипло спросил он.
— Нет, — хирург виновато покачал головой. — Слишком поздно. Если бы только вы…
— Сколько? — прервал Старик его объяснения.
— Не больше шести месяцев.
— Вы уверены?
— Да.
Старик опустил подбородок на грудь и закрыл глаза. В комнате наступило полное молчание, врачи смотрели с профессиональной жалостью и интересом, как он принимает собственный смертный приговор.
Наконец Старик открыл глаза и медленно встал. Он пытался улыбнуться, но губы не слушались его.
— Спасибо, джентльмены, — прохрипел он своим новым грубым голосом. — Прошу прощения. Мне предстоит многое организовать.
Он спустился к входу, где его ждал «роллс». Шел он медленно, волоча ноги, и шофер быстро вышел ему настречу, но Старик отбросил его протянутые руки и сел на заднее сидение.
Майкл Шапиро ждал в кабинете его большого дома. Он сразу заметил перемену и вскочил со стула. Старик стоял у входа, тело его, казалось, съежилось.
— Шесть месяцев, — сказал он. — Они дали мне шесть месяцев. — Он подошел к столу и сел в кресло.
— После того, как я им столько заплатил. — Он сказал это так, будто надеялся откупиться от смерти, а его обманули. Он снова закрыл глаза, а когда открыл, в них блестела какая-то хитрая мысль, и все лицо стало напоминать лисью морду.
— Где он? Вернулся?
— Да, «Боинг» приземлился в девять утра. Он сейчас в своем кабинете.
— Майкл был поражен: впервые он видел Старика без маски.
— А девчонка? — С момента ее развода он ни разу не назвал ее дочерью.
— Джонни поместил ее в частную больницу.
— Никакой пользы от этой суки, — негромко сказал Старик, и Майкл проглотил готовый сорваться с губ протест. — Возьми блокнот. Хочу, чтобы ты кое-что записал, — Старик хрипло засмеялся. — Посмотрим! — сказал он, и звучало это как угроза. — Посмотрим!
Врач ждал Джонни в аэропорту.
— Увезите ее к себе, Робин. Просушите и хорошенько подкормите. Она по горло в наркотиках и, похоже, месяц не ела.
Трейси начала приходить в себя.
— Куда это?..
— В больницу. — Джонни предупредил ее вопрос. — И будешь там столько, сколько необходимо.
— Я не…
— О, да,
— Спасибо, Робин, старина, займись ею как следует.
— Получишь назад как новенькую, — пообещал Робин и уехал.
Джонни несколько минут смотрел на массивный квадратный силуэт горы — это была его собственная, очень личная церемония возвращения. Потом вывел из гаража аэропорта свой «мерседес», решил, что не вынесет расспросов Руби, и направился на работу. Там у него была ванная, а в ней — всегда наготове чистая сорочка и бритвенные принадлежности.
Когда он появился в стеклянных дверях роскошно меблированного и украшенного коврами помещения главной конторы «Ван дер Бил Дайамондз», на него набросилось племя амазонок, пожирающих мужчин.
Две хорошенькие секретарши начали радостно кричать хором:
— О, мистер Ленс, целая пачка бумаг…
— О, мистер Ленс, ваша супруга…
Стараясь не бежать, он почти добрался до двери своего кабинета, когда из засады высунулась голова секретарши Старика.
— Мистер Ленс, где вы были? Мистер Ван дер Бил спрашивает…
Это привлекло внимание Летти Пинар, его личной секретарши.
— Мистер Ленс, слава Богу, вы вернулись.
Джонни остановился и, сдаваясь, поднял руки.
— Не все сразу, леди. Теперь я здесь, не паникуйте.
Принимающая команда захихикала, а сторожевая собака Старика, фыркая, исчезла за своей дверью.
— Что самое важное, Летти? — спросил Джонни, садясь за свой стол и просматривая стопу почты. Одновременно он развязывал галстук и расстегивал пуговицы сорочки, собираясь в ванну.
Они перекрикивались через открытую дверь ванны, пока Джонни быстро брился и принимал душ. Летти рассказывала ему обо всех событиях в жизни компании и дома.
— Постоянно звонила миссис Ленс. Она назвала меня лгуньей, когда я сказала, что вы в Картридж Бей, — Летти помолчала, а когда Джонни вышел из ванной, спросила: — Кстати, а где же вы были?
— Хоть вы-то не начинайте. — Джонни склонился к столу и начал просматривать накопившиеся бумаги. — Вызовите мою жену, пожалуйста. Нет, подождите. Скажите ей, что я буду в семь.
Летти увидела, что он занят, встала и вышла. Джонни сел за стол.
«Ван дер Бил Дайамондз» переживали тяжелые времена. Несмотря на протесты Джонни, Старик отбирал все резервы компании и вкладывал их в другие свои предприятия — компанию по приобретению земельной собственности, в фабрику одежды, «Рыбные промыслы Ван дер Била», большую ирригационную систему на реке Оранжевой, — и теперь шкаф почти опустел.
Береговая концессия подошла к концу короткой, но славной жизни. Разработки подступили к линии сброса. Старик за крупную сумму продал концессию Квиб Хоч большой компании, но деньги тут же были взяты из-под контроля Джонни.