Охотники за галлюцинациями 4. Последние дни
Шрифт:
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Испугался?
МАКАР: Тебе легко говорить. В отличие от меня ты – стреляный воробей.
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Сейчас по уху дам.
МАКАР: Не дотянешься.
Дверь с тихим скрипом открылась, вошла медсестра в тапочках.
МЕДСЕСТРА: (строго) Макар, время вышло! Прошу покинуть помещение.
МАКАР: (растерянно) Что?
МЕДСЕСТРА: (весело) Выметайся, говорю! Дай человеку спокойно поболеть в тишине и спокойствии! Он и так бледный сидит.
МАКАР: (недовольно) А чего ж так официально?
МЕДСЕСТРА: Примета такая: лучше выслушать официальные речи в
Владислав закашлялся.
МЕДСЕСТРА: Макар, дай своему начальнику отдохнуть от болтологии. Он еще успеет ее наслушаться, когда выйдет на работу. А то, не ровен час, помрет раньше времени, что будете делать?
ВЛАДИСЛАВ: Какие вы все добрые…
Владислав попытался прочитать имя медсестры на бейджике, но зрение на таком расстоянии толком не фокусировалось, и буквы выглядели расплывчато, словно Владислав страдал близорукостью.
МАКАР: Да я еще и не начинал болтать! Я всего лишь рассказал о том, что случилось после его расстрела.
МЕДСЕСТРА: Он только-только с того света явился, а ты его сразу чернухой грузишь? Не стыдно?
МАКАР: (радостно) Кстати, да! Влад, а что ты видел, пока был по ту сторону?!
Владислав покосился на медсестру.
ВЛАДИСЛАВ: (мрачно) Ничего… Хорошего. Зато узнал интересную новость.
Медсестра моментально навострила уши.
ВЛАДИСЛАВ: Ты в курсе, почему мы теперь живем в два раза дольше, чем в средние века?
МАКАР: Нет. Почему?
ВЛАДИСЛАВ: (торжественно, словно делится величайшей тайной в мире) Потому что нас стало в несколько раз больше, а тоннель был рассчитан на небольшой поток транзитных душ!
МАКАР: (недоуменно) И что из этого?
ВЛАДИСЛАВ: Теперь у входа огромная пробка, народ годами толпится и ждет своей очереди. Вот мы и живем долго за счет этого. А в будущем станет еще хуже: придется жить лет по сто – сто пятьдесят, пока подойдет наша очередь вернуться на тот свет.
МЕДСЕСТРА: (заворожено) А почему тамошние власти не чешутся по этому поводу?
ВЛАДИСЛАВ: Еще как чешутся! Там стараются решить проблему, насылая на нас новые болезни, чтобы количество живущих уменьшилось хотя бы раз в десять. И когда это случится, мы снова будем жить по тридцать – сорок лет, не больше.
МАКАР: Ты серьезно? А почему… нет, то есть… да ну, на фиг… нет, так не бывает… а они там что, тоннель расширить не могут?
Владислав ухмыльнулся: не одному Макару вешать лапшу на уши. Пусть и сам побывает в роли слушателя с разинутым от удивления ртом.
ВЛАДИСЛАВ: (назидательно) Если они расширят тоннель, то люди будут проноситься по нему со свистом сразу после рождения, и человечество исчезнет, не успев толком появиться. Даже чай на дорожку выпить не успеет: жизнь станет короткой, как никогда ранее.
МЕДСЕСТРА: А как же…
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Стоп. Не произнесу больше ни единого слова. Устал сильно, язык больше не ворочается. И боль возвращается.
МАКАР: Намек понял!
МЕДСЕСТРА: (скептически) Не прошло и пяти минут…
МАКАР: Я позвоню твоей жене, вечером жди ее в гости. А завтра мы всем коллективом заглянем на огонек и быстро обсудим дальнейшие планы развития нашей фирмы.
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Сгинь уже, негрязная сила. Дай мне спокойно выздороветь.
МАКАР: Уже исчез!
Владислав вздохнул и отвлеченно подумал о том, сколько человек побывало здесь за почти два века существования здания. Здание со стрельчатыми окнами построили в сороковые годы девятнадцатого века, и первоначально здесь находилось церковное училище. Когда-то рамы были деревянными с мозаичными стеклами, но теперь классические технологии уступили место современным, и дерево заменил пластик, а стекла стали обычными. Да и здание давно уже превратили в больницу. После революции соответствующие органы решили, что светлая небесная энергия, о которой упоминали священники, для болеющих подойдет лучше, чем для здоровых, и участь заведения была решена. Но пожары, зачастившие в старых конструкциях, привели к ужесточению требований пожарной безопасности. С тех пор каждый год закрывались и сносились десятки старинных зданий. Больница стояла в очереди на ликвидацию, и к концу года ее намеревались снести. Новое здание стояло напротив, высоченное, современное, только еще не введенное в эксплуатацию.
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Чувствую, заказ оконных рам влетел вам в копеечку.
МЕДСЕСТРА: Не вздумай упомянуть об этом при бухгалтере! Придушит в состоянии аффекта, и ни один реаниматолог не вернет с того света!
ВЛАДИСЛАВ: (слабым голосом) Буду нем, как рыба.
Ворочать языком становилось все труднее и труднее. Казалось, к языку прикрепили килограммовую гирю и постепенно добавляли к основному грузу блинчики по сто граммов. Владислав записал это ощущение на новую порцию обезболивающего и позволил усталости плавно расползаться по телу.
Долгий и приятный сон надолго увел Владислава в мир грез, и тем неприятнее было осознавать, что пробуждение произошло благодаря злобной мухе, нахально усевшейся на нос Владислава. После сна Владислав ощущал себя намного лучше: то ли организм сам по себе успешно шел на поправку, то ли выпитое накануне ангельское лекарство так хорошо помогало восстанавливать силы. Владислав открыл глаза. Муха отлетела, но быстро вернулась. Владислав давно заметил за мухами привычку исчезать из виду, едва на горизонте появлялся кто-нибудь с мухобойкой в руке. Поэтому он медленно протянул руку к полотенцу на спинке стула. Муха, словно уловив мысли о грядущем нападении, моментально взлетела под потолок, уселась на лампочку и стала умываться, словно никакая опасность ей только не грозила, а Владислава она видит и вовсе в первый раз и не понимает его претензий.
ВЛАДИСЛАВ: Вот там и сиди, шестилапая двукрылка!
Минуты шли. Муха никуда не торопилась, Владислав – тем более. И кто-нибудь из них должен был погибнуть в скором будущем от свернутого в рулон журнала. Владислав разглядывал муху и думал о том, получится ли создать мухобойку, которая станет убивать надоедливых насекомых на большой дистанции. Вспомнился детский пистолет с присосками, продаваемый много лет назад в детских магазинах. Владислав не знал, продают ли сейчас такие пистолеты, но в то время он здорово развлекался, купив себе пару штук и стреляя по мухам сразу из двух стволов. Мощные пружины выбрасывали присоски, и те превращали мух в мокрое место. Большая часть выстрелов уходила впустую – точно прицелиться с такими пистолетами не получалось при всем желании – но все же не один десяток мух оказался повержен меткими выстрелами.