Охотники за пармезаном
Шрифт:
– Так в ноябре Ильмень льдом-то затянуло, – вступила бригадирша рыбаков, симпатичная Лариса. – На месяц раньше обычного. Вот трюфелями и перебиваемся.
– Проклятый Обама, – сочувственно покивал Путин. – Вот скоро придёт Трамп и будет полегче. Терпите.
– Да рыба-то есть, – подмигнул вислоусый и, порывшись в кармане, выставил на стол жестянку с надписью «Сайра тихоокеанская в масле». Путин с любопытством поглядел на незнакомую надпись.
– Я б чайку испил, – наконец решился он. – В горле пересохло.
– Вот чашечка, – предупредительно сказала блондинка.
– У меня своя, – парировал Путин, вынимая фарфоровую чашку с императорским вензелем и чайный пакетик. В полной тишине он заварил чай своим же кипятком и, блаженно отдуваясь, начал швыркать.
– А где Медведев? – набрался духу кто-то спросить.
– Да разве ж я сторож премьеру своему, – безразлично пожал плечами Путин.
Внезапно ему бросился в глаза совершенно незнакомый рыбак в углу, который с деланным спокойствием смотрел в пол. Путин похолодел.
– Кто это? – наклонившись, спросил он у бригадирши.
– Новичок наш. Стажёр. Младший лейтенант.
– Вы с ума посходили, – зло зашипел Путин. – Стажёра ко мне на встречу. Сворачиваем чаепитие.
По троекратному хлопку НТВ и Первый канал убрали камеры, ассистенты унесли пирожки из папье-маше, а рыбаки стали разбирать фанерные декорации.
– Весной теперь встретимся, – мстительно пробормотал Путин. – Поедете у меня на озеро… рыб кормить!..
ОККУЛЬТНЫЙ ЩЕЛКУНЧИК
Новосибирский губернатор предложил собрать круглый стол для обсуждения балета «Щелкунчик», который митрополит Тихон назвал «оккультной постановкой»
(По сообщениям СМИ)
***
ДИСКЛЕЙМЕР: этот фельетон никоим образом не призван задеть чувства православных, мусульман, иудеев и буддистов. Это всего лишь литературная шутка.
На объявленном губернатором Новоуральска Вольдемаром Деревенским круглом столе, посвящённом обсуждению «Щелкунчика», кроме режиссёра-постановщика, собрались митрополит Пахом, верховный раввин еврейской общины, главный муфтий города и настоятель пагоды.
– Господа, – сообщил губернатор. – Я собрал вас здесь для того, чтобы обсудить возможность дальнейшей постановки балета «Щелкунчик», который владыка Пахом назвал оккультным.
– И продолжаю называть! – пробасил Пахом. – Бесовщина про оборотней!
– Я вас умоляю, – сказал раввин деликатно, – какая же это бесовщина, если она приносит в городской бюджет такой хороший гешефт. Оно вам надо – трогать этот балет?
– Давайте я хотя бы зачитаю либретто, – взмолился режиссёр.
– Бисмилляхи Рахмани Рахим, – провёл рукой по бороде муфтий. – Приступим с помощью Аллаха!
– Итак, – начал читать режиссёр, – балет «Щелкунчик» по одноимённой сказке Гофмана…
– Еврея? – встрепенулся муфтий.
– Вы нам льстите, – ухмыльнулся раввин. – Он немец.
– Аллаху акбар! – облегченно выдохнул муфтий.
– Композитор – Петр Ильич Чайковский…
– Содомит! – гневно крикнул владыка.
– Вы это мне? – удивился режиссёр.
– Нет, это я ему. Продолжайте!
– Действие первое. Рождественская ёлка в доме советника Штальбаума…
– Еврея! – торжествующе заключил муфтий и обличительно взглянул на раввина.
– Может быть! Наши люди есть везде, – философски сказал раввин. – Читайте дальше.
– Погодите! – вмешался муфтий. – Ёлку надо убрать. Ёлка – это исраф, бесполезная трата денег. И покупают ее только масрифы!
– А вы что молчите? – спросил губернатор у буддиста.
– Пусть будет елка, – согласился буддист спокойно. – Елка – это Будда. Все на свете есть Будда. Омммм…
– Давайте-таки оставим ёлочку, – поддержал его раввин. – Только справа пусть будет небольшая менора. И все гости будут кушать халу, макать ее в мёд и пить вино, чтоб они были здоровы!
– Вино – это харам! – разозлился вдруг муфтий. – Пусть пьют зелёный чай и прыгают через костёр. Навруз должен быть Наврузом.
– Стойте-стойте! – замахал руками режиссёр. – Так мы никуда не продвинемся. Словом, крестный отец Дроссельмейер дарит девочке Мари деревянную игрушку, Щелкунчика. Приходит ночь и Щелкунчик оживает…
Владыка Пахом перекрестился.
– Субханаллах! Его заколдовали джинны и сам Иблис! – суеверно ужаснулся муфтий.
– Я же говорил, что это наша еврейская сказка про Голема, – пожал плечами раввин. – Когда не могут придумать своё, то крадут у бедных евреев.
– Щелкунчик тоже есть Будда, – меланхолично заметил настоятель пагоды.
– Но из-под пола появляются мыши во главе с Крысиным королём, – продолжал читать режиссёр. – Они коварно нападают на Щелкунчика!
– Мыши – это не свиньи, – заметил муфтий. – Это халяль! Можно.
Раввин хотел сравнить нападение мышей с ХАМАСом, но посмотрел на муфтия и передумал.
– Все верно, – сказал буддист. – Девочка должна страдать. И Щелкунчик тоже. Жизнь есть страдание.
– Щелкунчик собирает войско из оловянных солдатиков и отражает атаку мышей…
– Мне этот балет не нравится, – кротко заметил буддист. – Слишком воинственный.
– Так ведь надо было покарать неверных, – возразил муфтий, задумавшись о чем-то своём.
– А почему он не попробовал с ними договориться? – пожал плечами раввин. – Можно было бы недорого предложить им какие-то подарки с ёлки.
– Есть отличная опера «Рождество», которую написала матушка Ираида, – примиряюще сказал владыка. – Ее и надо ставить вместо «Щелкунчика».
– Только переименовать, – предложил муфтий. – В «Православный Навруз».