Охотники за пармезаном
Шрифт:
– Только давай в этот раз на такси. Хватит уже метро. В прошлый раз в вагоне, в толчее, какой-то грубый мужлан схватил меня прямо за ягодицу.
– И что же здесь ужасного?
– Ужасно, что мне это понравилось, – грустно протянул Никербокер.
БЛОКБАСТЕР
В комнате для совещаний Первого канала сидели Константин Эрнст, продюсер Анатолий Максимов, режиссёр Андрей Кравчук и почему-то Данила Козловский.
Обсуждался сценарий нового фильма о Малюте Скуратове, на который по сусекам, с горем пополам, из бюджета наскребли миллиард рублей, двадцать миллионов долларов и два мешка венесуэльских боливаров, которые Николас Мадуро отдал российским братьям за ненадобностью.
– Название! – мягко, но строго глянув на собравшихся, сказал Эрнст. – Нам нужно хорошее название, которое, как известно, половина дела.
– «Волхв»! – неожиданно вмешался Максимов.
– Почему «Волхв»? – обомлели все.
– А почему прошлый фильм назывался «Викинг»? По-моему, ничуть не хуже.
Эрнст отмахнулся.
– Кудесник… Фарисей… Богоборец… Чревоугодник… Проныра… – раскачиваясь, бормотал Максимов случайные слова. Сидевший рядом с ним Козловский заткнул уши, чтобы не слышать.
– Итак, синопсис, – бодро продолжил Эрнст. – Простой паренёк Григорий Скуратов-Бельский a.k.a «Малюта» встревожен тем, что царя окружают заговорщики и пятая колонна. Он приходит к Ивану Грозному и говорит: «Надежа царь! Челом тебе бью! Доверь мне борьбу с супостатами!»
Максимов поморщился, как от незрелой хурмы.
– Наше кино будет не для историков, а для обычного быдла, такого, как мы с вами. Говорить надо попроще. Например: «Васильич, если будут проблемы, ты нам свистни, мы сразу подъедем с мужиками с Уралвагонзавода…» Прошу прощения, просто с мужиками. Грозный немедленно замечает толкового паренька и делает его своим полномочным представителем. И тот возглавляет тогдашнюю ФСБ – опричное сыскное ведомство. Следующая сцена: талантливый Малюта гусиным пером набрасывает логотип новой службы – перекрещенные собачью голову и метлу. Лого закажем в студии Артемия Лебедева.
– Актёров нет на главные роли, – пожаловался режиссёр.
– Как это нет? – оскорбился Эрнст. – Широка и богата людьми земля русская. Вот же сидит Данила Козловский. А Безруков? А этот самый… как его… Козловский? Я уж и не говорю о Безрукове!
– Бондарчук! – подал голос Максимов. – На роль Грозного! У него вполне безумный вид! А Безруков будет его сыном, которого он убьёт. Думаю, он это сделает с удовольствием.
– Получается, Козловский – Малюта? – методом исключения догадался Эрнст. – Хорошо, что у него осталась ещё борода после «Викинга». Данила, не сбривай!
– Я не буду играть отрицательных персонажей! – капризно заявил Данила. – Хочу сыграть хипстера в современном сериале!
– А кто тебе сказал, что он отрицательный? – изумился Эрнст. – Да, были перегибы на местах. Была некая молодая горячность. Но в целом-то вектор правильный! Итак, сцена первая… «Скуратов отправляется к богатому боярину, чтобы разграбить его дом». Эх, кто ж такой сценарий-то дебильный написал? Не разграбить! Изъять излишки в государственную казну! Или даже не так! Оптимизировать налогообложение. Так их, олигархов этих! В общем, оптимизировав имущество, скотину, меха и зерно, Малюта отбирает у боярина дочь для царского блуда…
В комнате повисла зловещая тишина.
– Какого ещё блуда! – возопил Эрнст. – Что за идиотизм! Не отбирает, а отправляет на кастинг! На должность личного секретаря!
Он схватил ручку и зачеркнул несколько абзацев, в ажитации продырявив бумагу кончиком пера.
– Далее. Малюта едет к опальному митрополиту Филиппу получить его благословение для Грозного на штурм Великого Новгорода. «Благословляют только добрых на доброе, – говорит Филипп. – Не обманывай меня, испрашивая дар Божий». Тогда Малюта набрасывается на митрополита и душит его подушкой. Мдааа… Это ж какой национал-предатель такое сочинил?
– Карамзин! – быстро ответил Кравчук.
– Двушечку бы ему выписать… да жаль, что помер. Ну и заварили кашу… митрополит, подушка… как теперь это расхлебывать?
– Сделаем по-другому, – заговорил сообразительный Максимов. – Отвечает ему Филипп: «Нет, не могу я благословить царя. Грешен аз и бестолков. Задуши-ка меня за это подушкой».
– Вот так будет лучше! – одобрительно покивал Эрнст. – А ещё лучше – самоубийство! Филипп сам ей задушился.
– Заключительная сцена важна, – сказал Максимов. – Малюта ж погиб в битве со шведами. Надо это сделать очень трогательно. Все рыдают. Соратники Малюты, зрители, даже шведы, когда его убивают. Смертельно раненый стрелой навылет Скуратов поднимается во весь рост и говорит: «Патриотизм, самодержавие, духовность! Вот на чем стояла и стоять будет земля русская! Я верю – на смену мне придут Аракчеев, Бенкендорф, Берия и Андропов! Поэтому я легко испускаю дух!»
– Гениально! – завороженно сказал Эрнст, что-то черкая в блокноте. – Аракчеев и Берия. Вот и идеи для следующих фильмов.
– Берию играть не буду, – вновь надулся Козловский.
– Бондарчук сыграет, – подмигнул Эрнст. – Он тоже лысый.
ПРАЗДНИК К НАМ ПРИХОДИТ
Слесарь-сантехник Егорычев рано утром вышел из дома на улицу своего родного города Верхние Ямки. Улица была необычайно нарядной. Полоскались на ветру разноцветные флажки, громкоговоритель на столбе изрыгал бодрые призывы, работала мини-ярмарка. Румяные девушки продавали столь же румяные блины. Егорычев купил один блин в леопардовых пятнах припека, щедро политый топленым маслом, и задвигал челюстями. На сердце у него разливалась чистая, беспримесная радость.
Чуть поодаль, в три яруса, выстроился районный народный хор, который, не пугаясь январского ветра, распевал здравицы новоизбранному президенту Дональду Трампу.
Между прохожими на своей тележке сновал местный безногий, выпрашивая подаяние.
– Ради светлого праздничка! Ради инаугурации Трампушки нашего! – изменил он обычный текст. Подавали ему бойко.
На одном из лотков предприимчивая старушка торговала иконами с ликом сорок пятого президента. Они выгодно выделялись среди товаров конкурентов – футболок, постельного белья, кружек и блюдец, с которых радостно скалился рыжий миллиардер.
– Прикладываешь, значит, к больному-то месту, – словоохотливо поясняла бабушка желающим, – хворь-то как рукой и снимет! А завтра святую Меланью завезти обещали!
– Маловаты иконки, – нахмурился мужчина в шапке из енота, – метр на метр нету? Ну, хай так, давай сразу три – мне, сестре и тёще.
– Водичка ещё есть заряженная, – услужливо залопотала старушка. – Прямо с телевизора заряжала, во время церемонии.
– Ну, беру пузырёк на пробу, – махнул рукой человек в шапке.
Взяв фанфурик из рук пенсионерки, он тут же, в два глотка, осушил его до дна.