Охотники за Попаданцами
Шрифт:
— Да…про насущные дела…
Протянул я, точно понимая, в кабинет не пойду. И живым не дамся. Меня эта дамочка своим напором пугает. Не то, чтоб я боюсь женщин. Очень даже наоборот. Искренне их люблю. Особенно привлекательных. Особенно с мозгами и хорошим чувством юмора. Вот только Валентина Егоровна ни под один из этих критериев не подходила. Но при этом, имелось ощущение, если она затащит меня в кабинет, хрен я оттуда вырвусь. Взгляды, которые эта особа бросала в мою сторону были не просто горячими. Они были испепеляющими. А я вообще не готов к такому повороту.
— Вот у нас товарищ режиссер переживает, что Катерине топиться будет неудобно. — Я широким жестом указал в сторону переминающегося
— Так я же говорила Вам. Нет у нас мешков ни с песком, ни без песка. Вот буквально пару дней назад мы с Вами обсуждали эту проблему. Вы сказали, сами все устроите.
— Так…знаете что, Валентина Егоровна. — Я подался вперед и несколько раз махнул указательным пальцем перед носом своего зама. — Вы, в конце концов, от ответственности не уходите! На ком хозяйственная часть? На Вас! Вот и займитесь. Как хотите, но чтоб сегодня во время спектакля Катерина у нас не в пустую яму прыгала. Не хватало ее потом по составным частям оттуда доставать.
— Нельзя по частям. — Режиссёр нервно вздрогнул и почему-то оглянулся. — Катерину играет Раечка. А Раечка, как Вам известно, жена первого секретаря Горкома… Нас потом всех по составным частям из этой ямы достанут… Ну, Вы поняли…
— Павел Матвеич, я… — Валентина Егоровна выглядела абсолютно несчастной. Ее настроение радикально изменилось и она, мне кажется, готова была расплакаться. Опять. Только теперь не по поводу моего внезапного воскрешения.
— Слышать ничего не хочу! — Я сжал кулак и рубанул им в воздухе. — Нет мешков, найдите любой другой вариант. Любой!
— Ну, что я найду? Не ставить же туда батут из спортивной секции!
— Да что хотите ставьте! Но вопрос решите. А мне…мне надо…в больницу еще наведаться. Бумаги там всякие, знаете ли… Да и вообще… Идёмте, Матвей Сергеевич.
Я подхватил режиссера под руку и потащил его в сторону ступней, которые вели с первого этажа в фойе. Чисто на всякий случай. Пока еще какая-нибудь неожиданность не произошла. Надеюсь, здесь больше не бегают влюблённые в директора тетки. И главное, ты посмотри, как накинулась. А говорили, раньше женщины были все из себя недоступные. Нет… Ну, может оно и так. Однако, Валентина Егоровна скромностью точно не обременена. Или у них с Голобородько реально серьезные отношения. Меня аж в холодный пот бросило от этой мысли.
— Павел Матвеич так я что хотел-то… — Матюша не сопротивлялся. Послушно топал рядом со мной. Но на Валентину Егоровну несколько раз через плечо оглянулся. — Вы сказали, всех актеров собрать. А как с Ласточкиным быть? Его тоже? И… Простите, я не знал, что у Вас приватная встреча. Просто…прямо в коридоре…Ну, Вы и баловник, однако…Слышали мы, будто в столице нравы свободные… Однако Валентина Егоровна удивила. Понять можно, столько лет женщина одна… Думали, старой девой так и помрет…
Последнюю фразу режиссер произнёс гораздо тише, чем предыдущие. Наверное, чтоб ее не могла расслышать мой зам, которая провожала нас взглядом. Она, кстати, с места пока никуда не двигалась. Я чувствовал между лопаток ее прожигающий взгляд. Нет… Поговорить необходимо, как можно быстрее. Придумать уважительную причину. Скажу, было мне видение в момент близости к смерти… Короче, какую-нибудь ерунду придумаю.
— Всех, это значит, всех! — Громко ответил я, а потом, понизив голос, добавила. — Не извиняйся. Ты наоборот меня, можно сказать, спас.
— Оооо… — Матюша сбился с шага и снова оглянулся, бросив быстрый взгляд на Валентину Егоровну, которая осталась позади. — Так значит, это правда? Вы решили выписать ей отказную? Это из-за Раечки? Павел Матвеич, вот не стоит Раечка того. Вас же Любомиров
Я притормозил, повернулся к Матюше лицом и в оба глаза уставился на режиссера.
— Ты на что намекаешь, Матвей Сергеевич?
— Да что уж тут намекать… — Режиссёр махнул рукой. — Слухи появились, будто Вы на нашу приму глаз положили. И вроде бы она тоже.
— Что тоже, Матюша?! Что тоже?!
Я прямо чувствовал всеми фибрами души, как только увижу блондинку, задушу ее к чертовой матери. Главное, фотки она мне показала, а о самом важном ни слова. К примеру, можно было в двух предложениях обрисовать, что этот чертов Голобородько настоящий ловелас получается. Мало того, с Валентиной Егоровной шашни крутит, так ещё Раечка теперь. Там чего ждать? После одной любовницы, которая, судя по рассказу Матюши, сильно жаждала запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, от второй уж и не знаю, чего ожидать. К тому же, если меня не подводит память, среди снимков, показанных Настей, Раечка действительно была. Худое лицо с острым подбородком, глаза навыкате и страдальческое выражение, которое ощущалось даже через фото.
Что за дебильный вкус у Голобородько в женщинах? Раечку с ее тоской в глазах хочется добить, чтоб она не мучилась. Видно же сразу, тяжко человеку. Не знаю, правда, с хрена ли. Но при взгляде на ее фото, кажется, она одновременно страдает сразу ото всего. Валентина Егоровна — сама добьет кого-угодно.
Впрочем, если верить словам все того же Матюши, добьют в итоге меня. Раечкин муж. Какой-то нереально крутой товарищ.
— Ой, не знаю, Павел Матвеич… Вы, конечно, человек у нас новый. Назначили Вас недавно. Из Москвы приехали…Многого не знаете. Но, поверьте, я бы от всей души не советовал Вам иметь амурных дел с супругой товарища Любомирова. Сдаётся мне, товарищу Любимирову очень не понравится, что его жена замешана в связях, порочащих их обоих. И поверьте, я, в отличие от Вас, в этом городе с детства. Всех хорошо знаю. Если Вы на самом деле надумали…
— Не надумал! — Я перебил Матюшу на полуслове. — Слухи, говоришь… Так это брешут, сволочи… Дааааа… Происких врагов, так сказать.
— Ах, вот в чем соль… — Режиссёр со знанием дела кивнул, а потом заговорщицки подмигнул мне одним глазом. — Тогда все понятно. У Вас врагов действительно предостаточно…
Я, если честно, ни черта не понял, о чем он говорил. Какие враги? Зачем? На место директора ДК было столько желающих, что ли? Так я уступлю, с удовольствием. Разыщу этого попаданца, вручу его Наталье Никаноровне, а потом свалю отсюда. С огромной, между прочим, радостью.
Собрался было расспросить Матюшу более подробно, кто конкретно числится в списке врагов, но в этот момент по широкой лестнице, которая вела не только вниз, к выходу, но и наверх, на второй этаж, сбежала девушка лет двадцати. Она прямой наводкой направилась к нам. Я внутренне напрягся. Хрен его знает, что за особа. Ее фото мне вроде бы Настя не показывала.
— Матюша Сергеевич! Ну, что ж такое! Бегаю везде. Ищу Вас. С костюмами есть некоторые проблемы. Надо срочно посоветоваться. Идёмте! — Скороговоркой выдала незнакомка. Потом, переключившись на меня, протянула руку. — Товарищ Голобородько… Поздравляю Вас с возвращением в ряды живых советских граждан. Ваш случай лишний раз подтверждает, что крепкий дух настоящего коммуниста не сломить. Поздравляю. Вы, можно сказать, победили в неравном бою с болезнью, которая подло ждала своего часа. Надо будет выпустить «молнию» и рассказать о Вашем подвиге.