Охранитель
Шрифт:
Громыхнуло так, что пол содрогнулся. По зале разошлась волна горячего воздуха.
— Экзорцизмом его! — рявкнул преподобный на отца Дионисия. — Давайте! Вместе! Agnus Dei…
Умирало оно скверно, тяжко. Пр'oклятая плоть растачивалась под каплями святой воды и змейками магического пламени, вспухали и лопались волдыри, под сводами калесского замка разнесся тоненький жалобный визг — демону было больно.
Очень больно.
— Сссмерть!.. — на последнем издыхании просипел черт. Бельма внезапно исчезли, явив яркие, густо–лиловые глаза с вертикальным разрезом зрачка. — Вссем ссмерть…
Огонь очищающий полностью окутал тварюгу, окружив пульсирующим коконом — тошнотворный запах заместился густым ароматом грозы. Мгновение спустя всё было кончено, бес сгинул.
Изошел.
Кучка серой золы развеялась сквозняком из полуоткрытого окна.
— Хорошенькие у вас в Кале проповедники, — брат Михаил плебейски вытер покрытое крупными каплями пота лицо рукавом рясы. Шагнул вперед, поднял свой перстень. — Флагеллант, говорите?.. Куда катится христианский мир, я вас спрашиваю? Если черти по улицам разгуливают, а городская стража их в темницу сажает, а? Что замолчали, мессиры?
— По–моему, отсюда лучше уйти, — нарушил гробовую тишину пожилой капеллан. — Помещение надо окропить, отслужить чин…
— Неужели? — преподобный оскалился не хуже любого беса. Повернулся к бледному армигеру, все еще сжимавшему рукоять меча. — Помогите господину Ознару, сударь! Видите, он весь в крови? По вашей, замечу, милости.
— Нос, кажется, сломал, — гнусаво наябедничал Рауль, едва державшийся на ногах: одно заклятие, а сил ушло безмерно, словно полный день вспахивал поле Ареса в Колхиде и потом засеивал его зубами дракона. — Извините, мессиры, но я на грани обморока, мутит…
* * *
— Назову вещи своими именами — вы скорее всего спасли наши жизни. Однако, не в этом дело, мэтр. За время нашего общения я приобрел незаменимый опыт: вы будто притягиваете к себе необычное, странное и, — давайте уж будем честны до конца, — смертельно опасное. Сперва ореада. Теперь воплощенный демон. Изгонять злых духов ex Infernis приходилось неоднократно, но это были бесплотные тени, смущавшие души грешных смертных. А тут — живой! Да ничего подобного со времен Августина не видывали!
— Никакой он не «живой», — хрипло ответил Рауль. — Телесное воплощение не означает жизни, грубая подделка.
— Не ловите меня на слове. Всего лишь неудачная метафора. Выводы из вчерашнего сделаете самостоятельно или подсказать?
— Чего уж там подсказывать… Где–то отверсты Врата. Проход, через который эта пакость и изливается в Мир Тварный. Найдем Врата — закончим дело.
Кортеж, сопровождаемый назначенными Уолтером Моуни дворянами при полной броне с наилучшим вооружением, покинул город до полудня — чтобы ни у кого не оставалось сомнений, на пиках шедших впереди рыцарей развевались два хорошо различимых издалека вымпела: белый с зеленым крестом, свидетельствовавший о принадлежности к Sanctum Officium, и папский, золотой с серебряными ключами святого Петра. Никто больше не желал повторения прискорбных инцидентов — служители Церкви неприкосновенны!
Сэр Уолтер Моуни сдержал слово — отпустили всех без исключения, имущество вернули в целости, а объявившийся поутру граф Арунделл неуклюже извинился перед его преподобием.
Капеллан
— Вы помните его слова? — шепотом сказал отец Дионисий. — «Выйдет из моря Йамму»? Что это может значить?
— Йамму? — нахмурился Михаил Овернский. — Ах, да… Морской демон, повелевающий чудовищами океана, по одному из апокрифов приказавший киту проглотить пророка Иону, сына Амитая. Молитесь и уповайте на Господа, отче, ибо нет в Универсуме силы, противостоящей неизреченной милости Его…
Раулю преподобный не рекомендовал ехать верхом — сударь, в моем дормезе предостаточно места, займете лежанку. Вы слишком плохо выглядите.
Мэтр и не подумал отказываться. При одной мысли о конном переходе до Арраса ему становилось нехорошо: человек не владеющий искусством чародейства вряд ли представляет, чего стоит магу применить аркан уровня «Огня очищающего». Сейчас бы отоспаться денек–другой, да и кушать постоянно хочется. Однако, перспектива остаться еще на несколько дней в негостеприимном Кале удручала. Непереносимая сырость, хамоватые англичане (где это видано — гербовому дворянину да в рыло, будто распоследнему смерду!) и, конечно же, зловещее «смерть еще до заката», прозвучавшее из уст Альдаберона, гостя из Бездны…
Демоны могут недоговаривать, могут играть словами и выражаться двусмысленно, но лгать — никогда. Вопрос лишь в трактовке речений изгнанного беса — непонятное «Йамму» вполне способно оказаться неистовым шквалом, налетевшем со стороны Пролива, разрушившем город вместе с гаванью и потопившем суда, а «смерть до заката» примет облик некоего рыцаря–паладина с заходящим солнцем (или, к примеру, заходящей луной) на гербе, который в одиночку или с отрядом выбьет англичан из Кале.
Маловероятно, но история и не такие казусы знала.
В любом случае риск не оправдан. Береженого Бог бережет, надо ехать вместе с остальными. Танкред и Ролло будут подтрунивать над изнеженным французским дворянчиком? Да и пусть — они ведь не со зла, а исключительно по веселости характера.
Таким образом мэтр Рауль Ознар занял место на ложе в дормезе преподобного, укрылся одеялом, — грубоватым, но очень теплым, козьей шерсти, — и едва повозка прогрохотала по мосту ведущему прочь из Кале, задремал. Братья–доминиканцы разбудили его к ноне, когда на полдороге к Аррасу, между Бюрбером и Лапинуа, решено было сделать привал и перекусить горячим.
После немудрящего обеда спать уже не хотелось, лучше обсудить с братом Михаилом сомнительные успехи прошедших двух дней, отбросивших расследование далеко назад, а равно обогативших подлежащими осмыслению и весьма настораживающими сведениями.
Неподалеку от Бетюна английский эскорт отпустили восвояси — возвращайтесь к своим, вечереет. Тут земли Франции, Священному трибуналу ничего не угрожает, дорога безопасна. В крайнем случае остановимся в любом из окрестных замков: дворяне Артуа не откажут в помощи королевскому прево и монахам–доминиканцам. Поезжайте с Богом, мессиры.