"Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Том II
Шрифт:
Россияне мемуарах
правительственную литературу я считал преступным и недопустимым), мы конфисковали. Этот мой шаг вызвал большое недовольство у Зубатова в Москве. Там пользовались признанием иные методы охранной работы.
Следующий мои конфликт уже непосредственно с Зубатовым относился к 1901-1902 году - и на нем стоит несколько остановиться. Зимою этого года при Департаменте полиции, по настоянию Зубатова, было созвано совещание начальников крупнейших губернских жандармских управлений. Целью совещания было обсуждение зубатовского плана реорганизации политического розыска в империи, а также плана о создании
Об идее Зубатова в отношении создания рабочих обществ я упоминал уже выше. Что касается другого вопроса - о реорганизации органов политического розыска, то в этом отношении Зубатов настаивал на образовании в крупнейших пунктах особых охранных отделений, совершенно не подчиненных жандармским управлениям. Раньше эти последние концентрировали в себе все функции: наблюдение, арест, дознание, расследование после ареста и пр По плану Зубатова, наиболее ответственная часть этой работы - все дело политического розыска до момента ареста революционеров включительно - изымалась из ведения жандармского управления под тем предлогом, что и люди его, и методы работы консервативные, отсталые, не идущие в ногу с требованиями времени. Весь этот розыск передавался в ведение охранных отделений, руководить которыми должны были молодые жандармские офицеры из числа учеников Зубатова, согласно его теориям и директивам.
На совещании оказалось, что большинство являются сторонниками Зубатова. Только двое были против плана о рабочих обществах - Зволянский и я Я говорил, что этот способ привлечения рабочих в легальные союзы представляет собой игру согнем. Такие союзы будут неизбежно возбуждать массы и играть на руку революционерам. Я также выступил против мысли о создании охранных отделений, выдвигая среди прочих и такой довод: ведь может получиться, что при создающемся двуначалии во главе охранного отделения будет стоять молодой ротмистр, который будет иметь пра
мемуарах
во самостоятельного доклада губернатору Доклад этот может разоитись с докладом начальника губернского жандармского управления - генерала. В результате такого порядка может только пострадать воинская дисциплина. Я не возражал против того, чтобы непосредственно розыскное дело находилось в руках у молодежи, но она должна быть строго подчинена и действовать под контролем старых и опытных начальников жандармских управлений.
Однако в этих вопросах я оказался почти одиночкой: кроме меня в том же смысле высказался еще только Зволянский. Большинство было за план Зубатова. Даже киевский жандармский генерал Новицкий, который впоследствии в своих воспоминаниях ругательски ругал Зубатова 9, холопствовал перед ним на этом совещании, говоря по моему адресу:
– Какой-то, мол, жандармский ротмистр позволяет себе учить нас, стариков, дисциплине…
Сопротивление Зволянского повело к тому, что на этот раз планы Зубатова не получили полного осуществления. Но победа его - правда, кратковременная - была совсем близка. В апреле 1902 года после убийства министра внутренних дел Сипягина на этот пост был назначен В.К. Плеве, который провел
С В.К. Плеве мне пришлось познакомиться вскоре после его назначения на пост министра
В том году на Юге произошли массовые крестьянские волнения, особенно встревожившие правительство потому, что они были первыми волнениями такого рода. Только что назначенный министром Плеве лично отправился в затронутые крестьянскими беспорядками Харьковскую, Полтавскую и Черниговскую губернии, чтобы на месте ознакомиться с характером и причинами этих волнений. По дороге Плеве виделся в Москве с Зубатовым, который сделал ему подробный доклад о революционном движении и своем плане борьбы с ним. Плеве был одушевлен тогда одной идеей: никакой революции в стране нет. Все это выдумки интеллигентов. Широкие массы рабочих и крестьян глубоко монархичны. Надо выловить агитаторов и без колебания расправиться с революционерами. Естественно поэтому, что идеи Зубатова ему пришлись по сердцу.
Очевидно, Зубатов говорил с Плеве и обо мне, - только этим я могу объяснить тот прием, который я встретил у Плеве, когда явился к нему в Харькове с докладом.
Россия мемуарах
– Вы слишком много власти себе берете, - резко начал он.
– Вы не выполняете предписаний Департамента полиции.
– Мне, ваше превосходительство - ответил я, - не известны такие случаи. Мне случалось не выполнять предписания Московского охранного отделения, но ведь я не подчинен Москве.
– А история с транспортом?
Я подробно объяснил, как именно было дело, и прибавил:
– Подолгу присяги, ваше превосходительство, я считал себя не вправе допустить распространение революционной литературы.
Наш разговор затянулся, перешел на общие вопросы зубатовской политики в охранном отделении. Я не скрывал своего отношения к ней.
На обратном пути из поездки в Полтаву и Чернигов Плеве снова вызвал меня для продолжения разговора. На этот раз Плеве подробно расспрашивал меня о том, как я мыслю себе борьбу с революционным движением, и, я помню, в заключение он сказал мне в свойственном ему решительном и властном тоне:
– Вы - человек способный. Я вас здесь не оставлю. Но помните, - прибавил он, - я умею награждать, но умею и карать. Мне нужно, чтобы люди, которых я ставлю на ответственные посты, беспрекословно подчинялись распоряжениям начальства.
После этой беседы я ждал нового назначения, - из слов Плеве я понял, что он имел меня в виду для должности начальника охранного отделения в Петербурге. Но месяц проходил за месяцем - а я не получал никаких известий. Вскоре причина выяснилась: Зубатов переведен из Москвы в Департамент полиции начальником Особого отдела и таким образом стал фактически руководителем всего розыскного дела в империи. При нем ни на какое повышение я рассчитывать, конечно, не мог.
В начале 1903 года мне пришлось побывать в Петербурге. Директором Департамента полиции в это время был А.А. Лопухин. С 1900 по 1902 [год] он исполнял должность прокурора Харьковской судебной палаты, и мне приходилось с ним тогда часто встречаться. Во время того приезда Плеве в Харьков, о котором я рассказал выше, Лопухин обратил на себя внимание Плеве своими планами реорганизации полиции и всего дела борьбы с революционным движением. Именно этому своему плану Лопухин был обязан назначением на пост директора Департамента полиции. К сожалению, в Петербурге он целиком подпал под влияние Зубатова.