Охватить всё книга-2
Шрифт:
Как здорово вот так общаться с Василисой, всё понимать и даже то, что непонятно. Как же можно от этого уйти?.. где силы взять?.. ведь мы видим, понимаем не только то, что происходит наяву, а то, что происходит в грёзах, во сне… Можно вместе в прошлое сходить или в миры иные, порою сотворить самим, можно кем угодно стать и чью-то жизнь прожить или период жизни. Он так и жил, он так умел, но чтобы вместе!.. понимать любое движение души.
Где бы он не находился в своих мыслях, она рядом и не как-то отвлечённо, а естественно и чётко с возбужденьем чувств, состояний, присутствия, касаний,
Вот и сейчас он видит не женщиной её, себя видит не мужчиной, а детьми и вместе пробиваются где-то в лесной чаще. Он не помнит, куда они идут, но помнит он, что с ним маленькая девочка, которую он должен защитить!.. но от кого?.. Неважно это, от врагов, которыми заполнен лес. Враги не имеют чёткого определения. Это и те фашисты, которые убили Гулю Королёву и белогвардейцы, что защищали всех буржуев, это и Змей Горыныч и Кощей, это и рыцари Тевтоны, одним словом, все те, кто по определению Елисея, посягнули когда-либо на всё светлое, прекрасное, что несла в себе маленькая Василиса.
Она ему тогда нужна была, как светлый образ его жизни, чтобы ответственность в груди всегда пылала и наполняла смыслом жизнь. Он понял, что ещё тогда, в его далёком детстве в жизни ручеёк возник, как хрустальный родничок его души в нетронутых глубинах лесной чащи. Ещё тогда решил, что свой ручеёк он проводит до речки широкой, в нём не даст он купаться не чёрту, не бесу!..
Ах!.. как мечта была прекрасна, только жизнь иначе всё определяет. Но почему?.. плакала душа… хотелось умереть или уйти обратно в детство и никогда не возвращаться, так грязна оказалась широкая речка, что чистый ручеёк в ней потерялся…
– Мужик!.. – услышал грубый голос.
Обернулся и увидел, вспомнил, где он. А сидел он в кабаке и водку пил. Водка была палёная, вонючая, от неё не пьянеешь, а дуреешь. Огорчился, даже разозлился, что оторвали от прекрасных мыслей и прекрасных дум, голова мгновенно налилась свинцом. Он посмотрел вокруг, пытаясь точку во времени определить, чтоб обрести себя в угаре пьяном, взглядом охватил кабак от самого дальнего угла, в котором какой-то пьяный офицер в отставке с кем-то в шахматы играл.
Знал Елисей, что этот офицер потерял себя давно, ведь присягал стране, которой нет и в новом качестве не смог определиться, не смог себя найти, стал завсегдатаем кабака. Он считал, что тот развал, что произошёл, значит поражение его. Наверное, он здесь искал успокоение, находил лишь грязь, невежество и мерзость.
За соседним столиком пьяная компания сидела, молодёжь спорила о чём-то, громко спорили, иногда хватали за грудки друг друга. Что поражало, так их головы, у всех, как на подбор, нет волос совсем и не просто подстрижены, выбриты до блеска. Сейчас это модно стало и молодые парни больше на роботов были похожи… а вот и кукла Барби за прилавком – молоденькая девочка с холодным, пустым взглядом, разливает водку в маленькие стопки. Всё, что делает, делает на автомате.
Двери на улицу открыты, возле дверей кто-то лежит, но на него никто внимания не обращает, на улице тепло. Подумал: - хоть бы оттащили, а то перешагивать приходится тем,
Он даже застонал, вдруг очнувшись в этом грязном падшем мире, и ручеёк в душе стремился в сердце, будто спрятаться хотел где-то глубоко в лесу, чтобы совсем уйти под землю. Встряхнула встреча с Василисой, он зажурчал опять, но окружающая грязь стала ещё сильнее осознаваться. Да, вспомнил, кто-то его окликнул, понял, что кто-то из ребят бритоголовых, чуть повернулся к ним, замер с вопросом.
– Давно откинулся?..
Елисей сообразить пытался, как этот вопрос относится к нему, в чём причина?.. Взглядом проследил их интерес и понял – на левой руке у него наколка, видимо, на зоне что-то означает. Он сам не знал, просто баловался в юности своей, всякие были друзья, но решил, что надо отвязаться сразу.
– Давно, лет дцать назад.
– Всё равно, подсаживайся к нам, уважуха…
– Уважуха?..
Удивительно!.. подумал Елисей, уважают не за поступки, за проступки, всё перевернулось в жизни, в почёте предательство, преступность, глупость и все извращенья жизни. Посмотрел на свой стакан, он был почти полный, залпом выпил, закусил.
– Нет, пора мне.
Но бритоголовые не отцепились, более того, кто-то полез к Елисею обниматься. Он оттолкнул, тот на ногах не удержался, стал падать, офицера чуть не сбил. Что-то изменилось в кабаке мгновенно. Офицер бил бритоголового шахматной доской. Казалось, в свои удары вкладывал всю боль за всё, что происходило в мире. Трое друзей бритоголового кинулись друга защищать, но и у офицера здесь друзей немало было…
Драка как-то быстро началась и так же быстро на улицу переместилась. Елисей не торопился, здесь у него не было друзей, подошёл к прилавку, выложил на стойку деньги:
– Сто грамм, пожалуйста.
Барби с ужасом смотрела на него, она видела, с чего всё началось, но налила, он выпил залпом, повернулся и пошёл.
– Не ходите – услышал сзади.
Остановился Елисей, не понимая.
– Они разберутся, вас убьют…
– Убьют?.. – может и к лучшему, решатся все проблемы сразу у него… У него решатся, а у детей возникнут, да и не только… но вышел, не скрываясь, прямо в драку. Что было дальше, он не помнил чётко, всё, как в тумане, смутно. Помнил, как четверо парней здоровых крутили ему руки. Он подумал, что милиция и перестал сопротивляться, пусть… забросили в машину, словно грушу и везли куда-то. Елисей даже задремал, услышал, что остановились и опять тащили, думал в камеру, но нет, в каком-то подвале оказались.
Вот тут он понял, что это не милиция, а братки, которых в девяностые немало было. У них один финал – исчезает человек, который, так или иначе, дорогу перешёл. Вот и всё – подумал Елисей. Страха не было совсем, чувства отключились, абсолютная невозмутимость. Он приподнялся, на стенку навалился, осматриваясь по сторонам, чтобы определиться и понять, что делать. Голова кружилась, но не от спиртного, как не странно, а от полного спокойствия души, сознание будто было наполнено какой-то тишиной. Василису почувствовал в себе и рядом, она будто окружала его своим сиянием чудесным.