Оканогган-Фоллз

Городок Оканогган-Фоллз раскинулся на холмах юго-западного Висконсина, — в этих краях листопадные рощи чередуются с пастбищами, трава на которых кажется мягкой, как соболиная шкурка. Оканогган-Фоллз, выросший когда-то в далеком прошлом вокруг лесопилки, скрывался в глубине круто спускающейся к реке долины и был затенен старыми деревьями. В центре городка параллельно реке проходила улица, по обеим сторонам которой шли магазины, расположенные в кирпичных домиках с коваными украшениями. Каким-то образом Оканогган-Фоллзу удалось пробраться между Сциллой и Харибдой франчайзинговых сетей и бутиков. Если вы, гуляя по Мейнстрит, решали съесть гамбургер, то приходилось идти в кафе «У Эрла», а душистое мыло продавалось только в аптеке Мейера. В парке, где стоял памятник солдату

Гражданской войны, [2] перед старинным зданием мэрии, облепленным голубями, мистер Вудворд по-прежнему непокорно поднимал флаг Соединенных Штатов, как будто тот мир, который показывали в новостях по кабельному, был лишь иллюзией, а государство все еще реально существовало.

Маленькие американские городки успели измениться с тех времен, когда Синклер Льюис [3] яростно критиковал их, называя застоявшейся заводью конформистской самоуспокоенности. Все это теперь перенеслось на окраины мегаполисов. А те, кто остался жить в городках сельской местности, обладали значительной долей эксцентричности. Здесь было больше, чем в других местах, сварщиков, ставших скульпторами, и мастеров, делавших кукол на продажу, и автомобилей, раскрашенных самым невероятным образом, и больше людей с четко определенными взглядами, и больше терпимости по отношению ко всему перечисленному.

Как и почти везде на Среднем Западе, в Оканогган-Фоллз сравнительно мало ощущались вторжение и оккупация. Большинство жителей не видели ни одного захватчика-ватесуна, кроме как по телевидению. Поначалу стало зарождаться какое-то стихийное сопротивление, вызванное уязвленной национальной гордостью, но, когда ватесуны снизили налоги и смягчили законы, возмущение поубавилось. Теплых чувств к ватесунам жители по-прежнему не испытывали, однако, поскольку захватчики не совались в чужие дела и не трогали население, их готовы были терпеть.

Но однажды воскресным утром все переменилось, когда Марджи Силенго, жившая в автофургоне на автостраде-14, влетела в город на своем хорошо амортизированном «шевроле», подскакивающем, как лошадка-качалка. Марджи всем рассказывала, что видела, как колонна армии ватесунов проехала мимо ее жилища и направилась в сторону старых лесопилок к северу от города, намереваясь, судя по всему, там расположиться. И почти в то же самое время зазвонил телефон в доме мэра, и Тому Эбернати, стоявшему босиком у себя на кухне, впервые в жизни случилось беседовать с капитаном ватесунов, который четким и официальным английским языком сообщил ему, что вышло постановление о сносе Оканогган-Фоллз.

Жена Тома, Сьюзен, еще не вполне осознавшая, что означает вся эта история с оккупацией, перестала намазывать арахисовым маслом бутерброды для сыновей.

— Да как они могут такое говорить! Кем они себя воображают? — возмутилась она.

Том был долговязым и беззаботным, с узловатыми суставами и четко очерченной челюстью. Должность мэра была для него не основной сферой деятельности; ему принадлежало одно из наиболее успешных предприятий города, поставлявшее строительные товары. Пост мэра он занял при тех же обстоятельствах, при которых оказывается у власти большинство разумных людей: он действовал из соображений самозащиты. Ему опротивело иметь дело с тем закосневшим консерватором, который управлял городом с начала 1980-х годов, и Том выдвинул свою кандидатуру на должность, движимый

тем же порывом, который изредка заставлял его выругаться, — и неожиданно для себя он оказался избран подавляющим большинством голосов, 374 против 123.

А теперь он потер затылок, как всегда делал, когда бывал сбит с толку, и сказал:

— Как я полагаю, ватесуны имеют возможность делать практически все, что только пожелают.

— Тогда мы должны сделать так, чтобы им больше не захотелось портить нам жизнь, — ответила Сьюзен.

На этом, по существу, и держался брак Тома и Сьюзен. На протяжении семнадцати лет всякий раз, когда он говорил, что нечто сделать невозможно, она воспринимала это как предложение испытать собственные силы и осуществить это.

Но Том никак не ожидал, что она возьмется справиться с инопланетными захватчиками.

Заседания городского совета проходили в неформальной обстановке, и, как правило, несколько человек подтягивались с опозданием. В этот же день в здании мэрии все собрались уже к пяти часам, то есть к моменту, когда к ним обещал обратиться с речью представитель ватесунов. Члены совета уже успели узнать, что не только в Оканогган-Фоллз, но и во всех четырех городах, расположенных вдоль пятидесятимильного отрезка автострады-14, оккупанты разбили лагерь за городской чертой и в каждом городе капитан ватесунов обращался к собравшимся ровно в пять часов. Как и большинство военных операций ватесунов, все происходило безупречно согласованно.

Прибытие капитана не сопровождалось особыми церемониями. Два армейских транспортных средства песочного цвета быстро проехали по Мейн-стрит и остановились возле мэрии. Из одного вышли двое, а трое солдат, прибывших на втором, встали, удерживая любопытных на расстоянии вытянутой руки. Оружие висело у них через плечо. Судя по всему, они старались, чтобы атмосфера осталась ненапряженной.

Двое, вошедшие в мэрию, выглядели точно так же, как ватесуны, которых показывали по телевидению, — приземистые комки с неровной кожей цвета хаки, напоминавшие глину, перемешанную с гравием. Одеты они были в свою обычную военную форму бежевого цвета, которая герметично их облегала, будто термоусадочная пленка, от шеи до пят, но ни на одном из офицеров не было ни маски, ни перчаток, которые захватчики обычно надевали в случаях, когда приходилось иметь дело с людьми. От них тут же распространился запах, напоминающий о раскаленных камнях; неприятным его нельзя было назвать, просто в человеческом представлении он обычно не связывается с живыми существами.

Ватесун более крупного телосложения в грамотных, официальных выражениях представился капитаном Гротоном и сообщил, что его спутник — лейтенант Агуш. Никто из присутствующих не стал протягивать руки, помня об общеизвестном факте: ватесуны приходят в ужас от одной мысли о том, чтобы коснуться склизкой человеческой плоти.

Члены городского совета молчали, сидя за столами, где обычно проводились слушания дела, а капитан встал там, где подсудимыми давались показания, но ни у кого не было сомнений относительно того, в чьих руках сейчас все полномочия. Горожане ожидали услышать грубые приказы в категоричной форме, поэтому корректный тон капитана Гротона стал для них приятной неожиданностью, но само содержание его речи не обещало ничего хорошего.

Ватесуны желали превратить пятьдесят миль холмистой, покрытой лесом долины Оканогган в карьер для добычи ископаемых.

— В силу нашей деятельности проживание на данной территории станет невозможным, — сказал капитан Гротон. — Вооруженные силы прибыли сюда с целью способствовать вашему переселению. Вам потребуется координировать весь процесс, чтобы переезд состоялся быстро и мирно. — В последнем слове послышался еле заметный намек на угрозу.

Когда капитан договорил, ненадолго установилась тишина: члены совета были погружены в мысли о том, что все, ради чего они жили и что так любили, будет разрушено. Перед глазами каждого стояла картина: долина Оканогган превращена в карьер и нет больше ни кленов, ни сирени, ни собак, ни фонарей. Первым обрел дар речи Роб Масси, редактор достаточно бестолковой местной газеты.