Океан для троих

Минт Реджи

Однако в воздух взлетели лишь обломки досок, нижняя часть гарнизонного капитана, весло, бочонок и, кажется, рука Филлипса с пистолетом. Остальное исчезло в громадной, усеянной зубами пасти, которая втянула в себя водоворотом все, что было на поверхности, и скрылась, чтобы появиться через секунду и дожрать упавшие на воду останки. Потом алое щупальце наподдало по бочонку, разбив его в щепки, и кракен исчез в пучине.

Дороти, которой сверху была видна почти вся огромная алая тварь, точнее, три ее гигантских щупальца, пасть и левый глаз, в первый раз в жизни

поняла, что есть то, с чем она может и не справиться.

Но несомненно попробует.

Бертон, с перекошенным от ужаса лицом, метнулась с носа в сторону трюмов, на ходу доставая большие ключи – значит, из экипажа и гарнизона все-таки кто-то выжил. Похоже, что их заперли: переговорам с мертвыми живые свидетели мешали.

Во всяком случае, Дороти очень на это рассчитывала – одной пиратской командой с призраками точно было не сладить. Только вот еще вопрос: на чьей стороне будут те, кого привезла на себе “Каракатица”? Одного капитана они уже лишились, отправив его на костер, второго сожрал спрут.

Прятаться дальше смысла не было, и Дороти не скрываясь подошла к борту.

Палуба “Холодного сердца” по-прежнему пустовала, словно Дорана Кейси и его команду единственных не интересовал Рог Хозяина Океана. Да и была ли у него команда?

Дороти хотелось бы тешить себя заблуждениями, но сейчас они были непозволительной роскошью – слишком многое стояло на кону. Бывший наследник клана влиятельных судовладельцев Доран Кейси, а теперь Призрак Нэро владел Рогом и топил корабли не хуже прочих мертвецов, и “Холодное сердце” шло за “Каракатицей” явно не из добрых намерений.

Ему тоже был нужен Рог.

И Доран, когда-то продавший душу за свою чахоточную подругу детства, по сути своей ничем не отличался от мертвого ашашина с бригантины.

Только вот ради Дорана Дороти готова была рискнуть собственной жизнью.

Море вокруг стало темнее, а солнце, наоборот, налилось багровым и нависло над горизонтом как недоброе око. Похоже, что справиться с задачей до заката они явно не успевали, а сражаться с призраками в темноте было куда сложнее, чем при свете. Особенно если помнить о том, что снизу дежурит послушный “Лилии” кракен.

Но выбора не оставалось.

Мертвые перенесли свое тяжелое пристальное внимание на Черного Пса, который как ни в чем не бывало продолжал сидеть на деревянном щупальце и насвистывать “Портовую Джейн”, словно ему море по колено. Призраки загудели, заговорили, загомонили разом, обещая несметные богатства. Молчание хранили лишь двое – “Лилия” и “Холодное сердце”.

– Не годится, – с наигранной досадой Морено развел руками, едва не выронив Рог, и прицокнул языком – четко и издевательски, чем обрезал бормотание словно ножом. – Куда мне ваши карьеры с изумрудами, когда у меня ни роду, ни титула? Шваль я портовая, безродная, как есть. Рудники у меня отнимут, бумаги объявят поддельными, а самого вздернут в назидание на рыночной площади. А если еще артефактами священными божественными размахивать начну – так и вовсе на костер отправят, как колдуна. Это для благородных хорошо, а как по мне – сплошной

убыток. Про золото я понял. Еще что есть?

Мертвые промолчали, только на самой границе слуха продолжали перешептываться – но уже между собой. Отдельных слов было не разобрать.

– Есть.

Капитан “Лилии” снова хлопнул рукой по борту, но Морено даже ухом не повел, хотя знал, что за этим последует – кракен, послушный зову, медленно поднялся из глубин рядом с “Каракатицей”, показываясь во всей своей красе – огромный, лаково-красный и блестящий сверху и блекло-желтый с изнанки, рыхлой, точно тюлений жир. Толстые жгуты щупалец, каждое из которых было как три мачты в обхвате, расправились по поверхности волн в обманчивой расслабленности, заколыхались лениво.

– Хороша зверушка, – снова оскалился Черный Пес.

Дороти шкурой почувствовала его недоброе веселье и желание поглумиться, но Морено сумел себя сдержать – похоже, что капитана “Лилии” вывести из себя было легче легкого и рисковать не стоило: гигантский послушный мертвой воле спрут – не ручной гепард, а зверь поопаснее.

– Но жрет, наверное, прорву, а мы джентльмены удачи – когда сытые, а когда и на голодное брюхо спать укладываемся. Этот парень с голодухи и меня, и команду схарчит.

Рука в перчатке снова стукнула по перилам, и кракен медленно погрузился в пучину, оставляя на поверхности огромный водоворот, от которого “Каракатицу” зашатало, а Морено чуть не слетел со своего насеста.

– В общем, это все славно, – подытожил результаты торга Морено, – но меня не устраивает. Поэтому я предлагаю…

Черный Пес взял нарочитую паузу. Вокруг все замерло, даже мерный мертвый шепот затих.

– …пусть Рог достанется сильнейшему. Мы тут в сторонке подождем, пока останется только один, самый сильный парень.

Даже у Дороти от такой наглости удивленно открылся рот, а призраки так и вовсе закаменели, даже шептаться перестали.

На один крохотный миг показалось, что у Морено получится стравить дьявольских слуг между собой, но, видимо, сказки мертвые помнили даже за гробовой доской. И чем они заканчивались, тоже не забыли. Одно дело, когда “Холодное сердце” и “Лилия” под прикрытием бури пытались облапошить друг друга, утянув Рог, и совсем другое – разборки при всех. Видимо, призрачный кодекс такого не позволял, а может, тот самый Хозяин, которому тащили всю добычу, не одобрял свары между своими миньонами.

– Мы не сражаемся друг с другом, смертный. Мы пьем живых, чтобы быть. Своим мертвым братьям мы не нужны, – одноглазый с бригантины сел на край борта и свесил вниз ногу, от которой расходились темные ручейки тумана. – Тот, кого сожрал кракен, объявил торг, и никто не покинет Моря Мертвецов, пока сделка не свершится. Таково слово. Назначай цену, смертный! В наших силах даровать любые сокровища, даже те, о которых на суше никогда не слышали. Хочешь, мы поднимем для тебя утонувший континент, чьи дворцы не видели солнечного света уже три тысячи лет? Или откроем тайный путь в Закрытое Царство, куда нет дороги живым? Решай, смертный.