Окликни меня среди теней. Книга 1
Шрифт:
– Трудхейм, – пояснила Хельга, – что-то вроде военной базы. Асгард, по сравнению, мирное селение, хотя и несколько милитаризован.
– Странно, – удивился Метельский. – Я думал, про войны забыли. Два столетия мира, разве только стычки с хэ-ути, но и это было давно.
– Многим дворцов наслаждений мало, хочется чего-нибудь поострее. Или потустороннего, – Хельга передернула плечами, – или крови. Конечно, есть игры, но они только разжигают аппетит.
– Неужели за вылазку в Багдад вам ничего не будет? Ведь погибло, наверное, с десяток человек.
– Тринадцать, – гордо сказал Хельга. – Один Рогволд зарубил семерых. Жаль, что Сувор куда-то смылся. А нам… могут попытаться отплатить, той же монетой. И тоже только холодным оружием. Так что расслабляться нельзя.
Спустились с башни и пошли обедать. Хельга заставила Метельского есть полусырую печенку, опять запивая пивом.
– Небось, Аэми кормила тебя изысканнее, – усмехнулась она, – но у тебя задача побыстрее вернуться в боевую форму. Жду, не дождусь.
После плотного обеда Метельского разморило, и вернулись в апартаменты.
– Поспи, – сказала Хельга. – Я не буду ложиться, вдруг захочется чего-нибудь. Лучше кое с кем пообщаюсь.
Метельский заснул как убитый, а когда проснулся, за окном синели сумерки. Хельга сидела у окна и кормила ворона. Тот громко щелкал клювом по подоконнику, а Хельга посмеивалась и порой ерошила громоздкой птице перья.
– Вот так мы и живем, – сказала она. – Большинство бездельничает, однако кое-кто подает надежды. Скоро пойдем на пир. Посидим за столом, но вообще тебя хотел видеть Адольф. Ты как будто пришел в норму.
Метельский зевнул. – кто А это?
– Адольф Гунтер, наш вождь. Поговаривают, это тот самый, кто едва не захватил власть над миром в двадцатом столетии. У нас верят, что павшие воины не только пируют с валькириями 8 , но порой возвращаются в новом теле. Теория реинкарнации.
– Гм, – сказал Метельский. – Круговорот, колесо сансары. Кто-то вырывается из него, а кто-то продолжает крутиться дальше.
– Надо же, – удивилась Хельга, – не одни студентки были на уме.
8
Валькирия (др.-исл. – «выбирающая убитых»), в скандинавской мифологии дочь славного воина, или конунга, которая реет на крылатом коне …
Когда вышли на улицу, уже стемнело.
– Здесь темнеет раньше, чем на Алтае, – сказала Хельга. – Северные широты. А ты постоянно там живешь?
– Нет, в основном летом. В остальное время больше в Москве-2 или Канаде. Там тоже есть имение, но мое только на треть.
– В общем, без крыши над головой не остался, – ехидно заметила Хельга. – Везет же некоторым.
– Главное, саму бы голову не потерять.
Под ногами хрустел снежок, и в свете стилизованных под факелы фонарей место выглядело таинственно: темные арки, островерхие крыши. Остановились перед большим зданием с узкими стрельчатыми окнами.
– Дворец Одина, 9 – сказала Хельга. – Конечно, его самого тут нет. Здесь пиршественная зала, помещение для собраний и прочее.
К крыльцу со всех сторон подходил народ, поднялись со всеми в высокие сени. Хельгу хлопали по плечам, а порою шлепали значительно ниже, и пару раз она ответила оплеухой.
– Это в порядке вещей, – сказала она, раскрасневшись. – Не будь тебя, и не такое себе позволили. Приходится кое-кого ставить на место.
Вошли в зал с высоким потолком, по стенам опять светильники в виде факелов. Большой стол, вокруг него деревянные стулья.
9
Один (др.-сканд.) – верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов
– Всё под старину, – сказала Хельга. – Только приглашения рассылают через трансиды, а то на всех мест не хватит.
Верхнюю одежду и оружие вешали на вбитые в стены крюки, шумно садились. Особого порядка не наблюдалось, но во главе стола остались свободны три стула.
– Для вождя и его гостей, – объяснила Хельга. – Кстати, сегодня мы гости. Только садиться там пока рано, посидим на скамье.
Сели на тяжелую, похоже из дуба, скамью у стены. Распахнулись двери в конце зала, и скудно одетые девушки стали вносить блюда. Двое протащили мимо целого борова на большом подносе. На них были только кожаные нашлепки на груди и такие же переднички, так что голым ягодицам доставалось от мужских шлепков.
– Ничего! – фыркнула Хельга. – Зато после могут выбрать любого мужчину, и отказывать не полагается. Даже конца пира обычно не ждут, а то мужиков развезет. Среди девиц сюда настоящий конкурс, это увлекательнее, чем во дворцах наслаждений. Как тебе такие обычаи?
Метельский пожал плечами: – Да почти везде то же самое. Тут скандинавская экзотика, где-то другая.
– Гм, – сказала Хельга. – Забываю, что при таких деньгах ты, наверное, все перепробовал.
– А вот и нет. Быстро надоедает, и хочется чего-нибудь для души.
– Это Аэми, что ли? Она вообще неживая.
– Аэми очень изысканна, в нее заложен профиль классической японской культуры. Жаль, если с нею обошлись грубо. Но знаешь… ты меня увлекаешь больше.
Гм, – опять сказала Хельга и помолчала. – Только вот изысканности от меня не жди.
Раздалась громкая музыка – «Полет валькирий» Вагнера. Открылась дверь позади трех стульев, и вошел мужчина среднего роста, с небольшими усиками под носом. Все встали и зааплодировали. Следуя Хельге, Метельский тоже встал и слегка поклонился.
Мужчина повел рукой, сел на центральный стул и поманил Хельгу. Все опять стали садиться, застучали кружки (бокалов на столе было немного).
– Приветствую, мой вождь! – сказала Хельга. Коснулась губами руки мужчины, и села справа от него. Метельскому досталось место слева.
– Здравствуйте, – представился он. – Метельский, Лон.
Было непонятно, протягивать ли руку, поэтому просто сел.
– Зовите меня запросто, Адольф, – сказал мужчина. Голос резковатый, лающий. – Мне докладывали о вас. Это безобразие, что при Мадосе такое творится. Впрочем, он обманщик и узурпатор. Получил власть в результате подлога, что доказал еще полвека назад сенатор Варламов, и мне приятно встретить его родственника. Вокруг меня собираются те, кто на дух не переносит Мадоса и его шайку. Бедняжке Хельге пришлось забраться в осиное гнездо, чтобы мы узнали их замыслы.