Окна Александра Освободителя
Шрифт:
Принял, после прочтения краткого Машиного отчёта о ночных арестах, генерала Скобелева, старый вояка страдал от старых ран, но держался бодро. Особым человеколюбием, если нужно для пользы дела, генерал не страдал, царю доверял, и переделал три своих имения в «Товарищества», как только того потребовали от госслужащих. Человек он был полезный, и я ему компенсировал уменьшения доходов от земли, не афишируя. Поняв веяния времени, он споро отчистил свои казематы и направил их, куда потребовал царь, то есть на железную дорогу. Строго отделяя зёрно от плевел он поставил дело на поток, направляя сюда так же и пойманных дезертиров. Иногда поставлял и ценные кадры для работы, например разбойника Тришку. Это был колоритный малый, этакий начинающий Степан Разин, но по некоторым чертам похожий на английского Робина Гуда. Теперь Тришка организовывает царские отряды близ Санкт-Петербурга. Точнее даже не управляет ими, а находят толкового командира среди местных. Окружающие помещики активно, но тихой сапой, противились
Непосредственным начальником Тришки я поставил старого партизана Фигнера, из которого местами сыпался песок, но дело своё он знал. Репутация же у него с 12-го была, дай боже, бумаги на «товарищество» он подписал с радостью. Тогда он лишь спросил командование, что делать с пленными, так как их нечем кормить. На что ему было сказано, мол, данные личности явились сюда не на прогулку, делай с ними что хочешь. Приказ был понят философски-упрощённо, за всю войну начальство не нарадоволось, так как больше с такими проблемами Фигнер к нему не обращался. В послевоенные годы, вернувшиеся к почитанию всего вражеского, сибариты заклевали боевого партизана. Ах, мол. эти светочи свободы, они, мол, несли русскому народу такие великие идеалы, что могли безнаказанно ополовинить сей народ. Человек он был злопамятный и многие из его обидчиков, лишались своих крестьян в первую голову, повод найти можно было всегда. Пока это соответствовало генеральной линии, я позволял его личным делам вмешиваться в интересы общего дела. Но то, что партизан «Пленных Не Брать», теперь работал на меня, по словам Елены давало много плюсов моему нынешнему имиджу.
Надобно сказать, что ещё ночью, после отбитой атаки, Арсеньев занялся в отличии от других, не карательным делом, в коих я использовал моих приближенных, чтобы повязать их кровью, как Разин или Большевики из будущего в начальный период революции. Арсеньев отдал заранее подготовленные конверты Фельдъегерям, с вестями о новом разгроме мятежников, у уже к утру в путь отправились первые свежие газеты с детальным описанием провала новой попытки вернуться к прежнему. Истинных героев и творцов «Минного поля» генерала Шильдера и его помощника Стропушина щедро наградил, передав каждому по десять паёв в новых Товариществах, хозяев которых отправило на тот свет творение сиих инженеров. Их игрушки сработали идеально и чётко, так что и за подводные испытания и за запуски ракет от электричества на морозах я более нимало не опасался.
Отдельной проблемой для меня оставался дядя Михаил, Великий Князь, герой Польской компании, заманивший Инсургентов своим знаменитым двухдневным отступлением, и, как только капкан замкнулся, развернувший фронт, не щадя врагов. Вот только принципы у него были определённые, и менять он их не хотел. К счастью одним из принципов было не участвовать в заговоре против императора. Через день, после минного поля, я ходил с ним посреди развороченных груд земли, откуда пока убрали лишь тела, и мирно беседовал. Надо сказать, что со своими поместьями, щедрой рукой дарованными ему отцом, он расстался без сожаления, посчитав, что одной восьмой ему хватит, недвижимость в старой и новой столицах, а так же вклады в банки скрасили потерю. Надобно так же поставить ему в заслугу, что он, несомненно, знавший, или хотя бы догадывающийся о предстоящих событиях не допустил до участия в них ни кого из своих преподавателей или учеников. А нейтральные и хорошо подготовленные пушкари для меня сейчас важнее остального, хотя присматривать я за ним буду, не доложил он о заговоре зря. Наказать? Как, чтобы мягко? Ладно, потом сообразим.
Об этом я и предупредил Великого Князя, сказав, почему я это делаю. Да и вообще попенял ему неучастие в событиях на правильной, то есть моей стороне. Спросив у него, будут ли теперь кркстьяне-поляки поддерживать свои восстания, и сам же ответил, что очень долго нет. Сейчас возможны лишь такие мятежи, устраиваемые недовольной верхушкой, которую заставили подлиться. Крестьяне же, получив землю, почувствовав её своей, дадут урожай вчетверо, это я знал на примере из будущего, когда, после отмены крепостного права, хлынувшая на новые земли масса крестьян, подняла на южном Урале производство зерна более чем в три раза, без замены сельхозорудий и на тех же участках. Впервые в своей истории страна избавиться от пугачёвщины, потому как новых Пугачевых крестьяне не поддержат.
Я сказал дяде, что сегодня взоры тех. кто со мной устремлены на Царьград, но преграда между Стамбулом и нами, это те, кто сегодня близорук. За мнимым благолепием их мыслей могут скрываться будущие поражения державы, кою мне даровано богом вести за собой.
Глава 11
Курица не птица, а Крым не заграница. Посудите сами, разве может быть за кордоном нашей родины такой оазис словесности, просто заповедник русского мата, где редкие «факи» слышаться, как междометья. Я стояла на возвышении парома и слушала доносящиеся снизу перлы украинской команды, высматривая, чтобы парочка моих ребят внизу не ввязалась в перебранку.
Но начнём по порядку, сначала о монетах. Эти жёлтые кругляшки я сбыла почти по первоначальному сценарию. Основная поправка заключалась в том, что я завела себе охрану. Где вы думаете в наше время можно заиметь охрану достаточно преданную и, в перспективе, верную? Оказывается такую можно купить. Есть у нас в городе такое агентство, которое набирает наилучшие кадры из вернувшихся с горячих точек армейских, ушедших на гражданку, обучает их достаточно хорошо и для студентов дёшево, но с последующим трёхлетним контрактом, который легко может перепродать. Парни, которых предложили перекупить мне, обошлись по пять штук отступных зеленью за брата. Нормальные ребята, разведвзвод, живут у родичей в станице, вблизи Краснодара. С армией расстались не по своей вине, случайно. Шли бойцы мимо чеченского села и узнали в одном из строителей-чернорабочих, которые втроём восстанавливали двухэтажный коттедж, духа. Отряд чеченцев схлестнулся с нашими ночью. Отстали от группы, предупредив командира, вернулись и забили всех троих сапёрными лопатами.
Вроде и на отшибе всё было, а кто-то не только стукнул, но и умудрился снять издалека на видео, как приходили и уходили. Командование замяло, благо лиц разглядеть с ракурса съёмки не смогли, перевело стрелки на одетых в форму боевиков. В общем «ушли» ребят по-тихому, пришив медицинскую статью. Затем гражданка, месяц пьянок, новых и старых подружек, на одной из посиделок бывший однокашник дал им наколку на агентство. В общем, за тот год, что прошёл с дембеля, их боевые уже давно рассосались, и ребята были довольны, когда я объявила им, что к обязательной по контракту полутысячи баксов буду давать премии. Обещала, что в первый месяц по полштуки, затем минимум полторы. Парням словосочетание «плюс доплата за нестандартные ситуации» понравилось. Надоело им, почти за год, охранять одного пацанёнка. Сына одного богатого армянина, владельца местной мебельной фабрики «СБС». И вроде, что такое, шпендик, двенадцатилетний оболтус, но с гонором и выдумкой, основным занятием которого было просаживать отцовские денежки с друзьями в игровых автоматах. Так что переменам были рады, а увеличению денежного довольствия тем паче.
А с этим хмырём в Москве тоже расторговались мирно. Я чуть изменила сценарий, и заполучила на утро одну из комнат для деловых переговоров в московском отделении «Югбанка». Передавала в руки покупателю монеты по одной, затем забирала, всякий раз дожидаясь, как тот квохчет над очередным раритетом. Одну монету, по его выбору, отдала одному из моих ребят. Тот с помощником клиента отправился в местный нумизматический аукцион, и заплатил 600 гринов за срочную проверку. Через два часа позвонил довольный помощник и покупатель, Виктор Иванович, попросил мой номер счёта. Отец, когда я его, тихой осадой, заставляла открывать счёт в «Югбанке», что всякие новомодные веяния не признаёт, так что или «Сбербанк» или золото в огороде. В общем, к обеду деньги были переведены, после чего я отдала оставшиеся монеты и осталась с Виктором Ивановичем тет-а-тет, разложив перед ним фото остального клада. Рассмотрел всё через лупу, спросил про условия хранения раритетов за прошедшие века. Сделал три звонка, я так поняла, что постоянным покупателям, и предложил пол-лимона за всё, оптом.
Ясно, что это пиратская дешёвка, но пока рыпаться не стоило, и я согласилась. Правда поставила условия, что деньги сейчас, а самовывоз из Краснодара его транспортом. Несколько звонков, с его стороны, ещё полштуки баксов, за наём комнаты для переговоров до конца дня, с моей стороны. Клиенты перевели предоплату, которую Виктор Иванович к четырём дня успел перевести на мой счёт. Он оказался так же совладельцем липового издательства на липовых аллеях Лихтенштейна, и, к концу дня у меня на руках уже был документ, подтверждающий перевод 620 тысяч долларов моему отцу, как гонорар за книгу. После этого я передала покупателю копию ключа от дачи и объяснила где искать. Виктор Иванович посмеялся моей наглости и мы расстались, правда, с довеском весом в центнер. Все сто килограмм «довеска» состояли из литых мускулов и хищного взгляда. Был он молчун редкостный, и расстался с нами когда транспортная группа покупателя проверила товар и дала отбой. Мои мальчики признались, что этот товарищ сделал бы их одной левой, что в спаринге, что в зелёнке, так что к его хозяину я прониклась ещё большим уважением.