Окно Иуды
Шрифт:
— Если милорд признал его доказательством, то да.
— Но если стрела находилась в четверти дюйма от стены, то она не была защищена от пыли, верно?
— Отчасти.
— Отчасти? Вы согласны, что стрела не соприкасалась со стеной? Значит, весь ее стержень должен был покрыться пылью, не так ли?
— Это трудный вопрос.
— Тем не менее стержень стрелы не был везде покрыт пылью?
— Не был.
— Тонкая вертикальная линия, свободная от пыли, тянулась вдоль всего стержня?
— Да.
— Я утверждаю, —
Проведя пальцем по пазу, Г. М. окинул зал суда злорадным взглядом и сел. Затаившая дыхание публика шумно выдохнула. Старый медведь еще не ослеп от крови и произвел должное впечатление. Инспектору Моттраму — абсолютно честному свидетелю — пришлось нелегко. Линии его челюсти напряглись в ожидании возобновления прямого допроса генеральным прокурором.
— Мы уже несколько раз слышали, — резко начал сэр Уолтер, — о том, что тот или иной эффект мог произойти «лишь в том случае». Позвольте привлечь ваше внимание к фотографиям. Для вас очевидно, что, когда стрелу срывали со стены, ее дернули слева направо? Вы уже давали показания по этому поводу.
— Да, сэр.
— Дернули так сильно, что костыли упали на пол?
— Да.
— При таком движении вы бы провели стрелой вдоль стены, оставив похожий след?
— Да, пожалуй.
Судья Рэнкин посмотрел вниз поверх очков:
— Здесь возникает некоторая путаница, сэр Уолтер. Согласно моим записям, пыли в этом месте не было изначально. Теперь мы слышим, что она могла быть стерта. Которую из двух альтернатив вы предлагаете?
— Все очень просто, милорд. Как и мой ученый друг с его арбалетом, я иллюстрирую. Мой ученый друг настаивает, что свободная от пыли линия могла появиться только одним способом. Едва ли он может возразить, если я продемонстрирую ему другой… Полагаю, инспектор, в вашем доме есть на стенах картины или фотографии?
— Очень много, сэр.
— Они ведь не висят прижатыми к стене целиком, не так ли?
— Нет.
— И тем не менее, — продолжал сэр Уолтер, посмотрев на женщин в составе жюри, — они практически не собирают пыли на задней стороне рамы?
— Если собирают, то очень мало.
— Благодарю вас. Теперь перейдем к единственному в мире способу, которым перо можно разорвать надвое, — продолжал обвинитель с иронической вежливостью. — Насколько я понимаю, при подготовке дела вы приобрели некоторую информацию о стрельбе из лука?
— Да.
— Как мне кажется, направляющее перо стрелы — в данном случае сломанное — изнашивается и рвется куда сильнее, чем другие. Ведь это перо направляет кончик стрелы к тетиве и, следовательно, более подвержено повреждениям рукой или тетивой?
— Да. Его часто приходится заменять.
— Разве не возможно, чтобы в борьбе за стрелу между двумя людьми, один из которых сражался за свою жизнь, центральное перо сломалось?
— Возможно, хотя я должен признать…
— Это все, — прервал сэр Уолтер. Он позволил себе впечатляющую паузу, покуда инспектор покидал свидетельское место, а затем повернулся к судье: — Это, милорд, вместе с заявлением обвиняемого завершает показания свидетелей Короны.
Худшее было позади. Несмотря на возобновление прямого допроса, семена сомнения в виновности обвиняемого были посеяны.
— Кен, — возбужденно зашептала Эвелин под прикрытием шума в зале, — Г. М. своего добьется! Я это знаю! Обвинитель дал маху с пылью на задней стороне картин. Конечно, там постоянно собирается пыль! Я смотрела на женщин в жюри и понимала, о чем они думают. Маленькая вещица вроде стрелы была бы пыльной целиком, если бы не соприкасалась со стеной. Неужели ты не чувствуешь, что они уже не уверены?
— Ш-ш! Тише!
Судья посмотрел на часы, и раздался звучный голос секретаря:
— Члены жюри, когда обвиняемый предстал перед магистратами, его спросили, хочет ли он что-нибудь заявить в ответ на обвинение, и объяснили, что он не обязан ничего говорить, но, если сделает это, все сказанное им будет записано и использовано на суде в качестве доказательств. «Я ни в чем не виновен, — заявил обвиняемый, — но мне советуют повременить с защитой. Из-за этого обвинения я потерял все, что было мне дорого, поэтому делайте что хотите. Больше я ничего не скажу».
— Если у сэра Генри нет возражений, — быстро заговорил судья Рэнкин, — мы сделаем перерыв до завтра.
Судья поднялся, и весь зал следом за ним.
— Все лица, которые могут сообщить что-либо, касающееся рассматриваемого дела, пусть подойдут и дадут показания перед судом. Боже, храни короля и милордов королевских судей.
Дождь продолжал ритмично барабанить по стеклянной крыше — это был час усталости, когда в голову лезут мысли о коктейлях. Снова наступила пауза. Судья повернулся и быстро зашагал вдоль скамьи. Толпа в зале номер 1 разделилась на отдельных людей с их личной жизнью и мыслями, шляпами и домами. Кто-то шумно зевнул, а потом внезапно прозвучал четкий голос:
— Следи за ним, Джо!
Это явилось шоком. Все повернулись к скамье подсудимых. Двое надзирателей держали заключенного за плечи. Почти у самого люка, ведущего к камерам, Ансуэлл повернулся и медленно подошел назад к перилам. Мы слышали его шаги по полу, отполированному ногами многих пребывающих ныне в мире ином. Но он не пытался предпринять какие-либо резкие действия, а всего лишь положил руки на перила и заговорил. Слышать его голос было все равно что слышать голос глухонемого.
— Какой смысл продолжать все это? Кусок пера отлетел от стрелы, когда я ударил его. Я признаю, что убил старую свинью, так что давайте закончим этот спектакль.