Окно на Европу

Богусевич Андрей

— Витя, я закончил. Все, как ты мне и говорил. Медная монета 28 грамм, и сохран хороший, не могу сказать, что отличный, но это не китайская штамповка, а настоящая старая монета, хотя патины на ней нет совсем. Не знаю, почему так сохранилась. Может, потому что лежала в таком месте, где не смогла окислиться? Серебряная монета 28 грамм, 925 проба. Очень редкая монета, по крайней мере, в наших постсоветских странах я такой не встречал. А память у меня еще хорошая, можешь мне поверить. Вес золотой монеты — 15,5 грамм, проба 0,999. Не подделка. Хотя и такой

монеты мне не встречалось. Рисунок удивительный. Не могу сказать, какой год, даже приблизительно, похоже на Византию, но могу ошибаться. Эти монеты — стоящее вложение, если подытожить все сказанное. Молодой человек, — обратился ко мне Симон Моисеевич, — если вы в цене не сойдетесь, обращайтесь ко мне.

— Симон Моисеевич, — заговорил хозяин квартиры, — ну зачем же так сразу? Не надо у меня перехватывать клиента.

— Да, да, не прав. Прости, Витя, не удержался.

— Хорошо, — продолжил Виктор Сергеевич, — поговорим, Дмитрий.

Но тут в разговор вступила Ксюша.

— Я уже говорила с вами насчет цены. Просто хочу напомнить. Медная монета восемьсот евро.

Когда я услышал цену на медную монету, мои глаза расширились. Хорошо, что я в это время ничего не пил, а то наверняка поперхнулся бы.

— Серебряная — пять тысяч евро, — продолжала Ксюша, — и вы согласились со мной. Что же касается золотой, то предлагаю цену в тридцать семь тысяч евро.

Наверное, мне тоже нельзя играть в карты. Потому что мои глаза в этот момент лезли на лоб. Эмоции зашкаливали. Блеф, как выяснилось, не мой конек.

— Ксюша, девочка, — заговорил Виктор Сергеевич, — не надо так спешить. Посмотри на эти монеты, они все из одного «горшка». Серебряная и золотая имеют один рисунок.

— Ну и что? — не унималась девушка.

— Пойми, это значит, что редкость уже может быть не единичная, и их цена не должна быть заоблачной. Симон Моисеевич, ну хоть вы ей скажите.

— Тут я с Витей соглашусь.

Еврей продолжал прятать свой инвентарь в сумку, но уже вознес палец поучительно вверх.

— Когда продается на аукционе монета — это хлопотно. Требуется подготовка мнения людей. Надо провести монеты через коллекцию. Лучше через какого-то известного коллекционера и при хорошем коллекционном доме. Должно пройти время, чтобы у всех монета улеглась в памяти. Потом спустя время создать рекламу и выставить на более дорогой аукцион. Как вы понимаете, на все это надо время и вложения, чтобы можно было заработать денег. А еще куча посредников и организаторов. Придется много вкладывать и средства заморозятся на пару лет.

— Вот, что я тебе и пытаюсь объяснить. Дмитрий, — обратился хозяин ко мне, — вы можете гарантировать, что в течение хотя бы пяти лет похожие монеты не появятся на аукционе?

Наступила тишина. Все взгляды обратились ко мне. Я молчал.

— Насколько я понимаю, вы сам посредник, и делите процент с продажи монет вместе с Ксенией?

— Вы правы. Мне монеты оставил мой друг и уехал. Он, буду с вами честен, сказал мне цену, которая ему подойдет, и дал добро на продажу, если все срастется.

— Удивительное доверие в наши дни, — обронил фразу еврей.

— Мне доподлинно известно, что он нашел только три монеты и ближайшие два года не собирается еще раз посетить те места. Но сто процентов гарантии дать не могу.

— Вот! Вы же умные люди, Ксюша. Давай не будем выстраивать песчаные замки. Мое предложение — тридцать тысяч евро, и остановимся на этом.

— Тридцать две! — не унимался мой агент в юбке.

— Н-ну, хорошо, — выдавил из себя Виктор Сергеевич. — Это только ради тебя и ради памяти о твоем отце. Тридцать две за золотую, пять за серебряную и семьсот за медную.

— Восемьсот! — поправила своего знакомого Ксюша.

— Хорошо, восемьсот. Только в прошлый раз ты мне озвучивала семь сотен, — не согласился с ней хозяин квартиры.

— Ну и что? — без тени смущения заявила Ксюша. — А сегодня сказала восемь сотен. Она стоит того. — Девушка откинулась на спинку дивана. — Если мы договорились, то слово за Димой.

Все опять посмотрели в мою сторону.

— За три монеты тридцать семь тысяч восемьсот евро? — уточнил я.

— Да! — подтвердила Ксюша. — И деньги сразу, и наличными, — уточнила она.

— Если Дмитрий не против, тогда сразу вопрос и закроем, — сказал Виктор Сергеевич, допивая последний глоток кофе.

— Тогда давайте совершим сделку, — наконец выдал я. — Цена сделки обоснована и приемлема. Я согласен.

— Ну, вот и отлично, — улыбнулся хозяин. — Только, прежде чем отдать вам деньги, я хочу, чтобы вы, Дмитрий, дали мне слово. Если вдруг ваш знакомый захочет продать подобную монету или вы сами, то первым, кто будет знать об этом, буду я. Поймите меня правильно, мне необходимо время для того, чтобы увеличить ее стоимость и заработать немного. Это бизнес.

— Понятно. Чего тут непонятного. Даю вам слово.

— Хорошо, — спокойно и с удовлетворением закончил Виктор Сергеевич и выложил на стол деньги. Можете пересчитать.

Пока Ксюша пересчитывала, ко мне обратился еврей.

— Дмитрий, могу я взглянуть на ваш перстень?

Даже не ожидал такого вопроса. На моей руке надет тот самый перстень, что дал мне Кладус, только перевернулся камнем на внутреннюю сторону руки. Сняв перстень с руки, протянул его оценщику.

Виктор Сергеевич подсел к еврею ближе.

— Это золото? — спросил у меня хозяин.

— Не знаю, но, думаю, да. Не проверял еще.

— В смысле не знаете? Он у вас недавно?

— Да. Нашел вчера с металлоискателем. А что? — посмотрел я в глаза еврею.

— Хотите, я проверю? Бесплатно. Я и так сегодня уже заработал.

— Давайте. Мне самому интересно.

Проверка заняла немного времени. Перстень, как и монета, оказался пробы 0,999 и весом в двенадцать грамм.

— Это топаз в камне, — начал Симон Моисеевич. — Его стоимость отдельно от перстня около трехсот долларов. За эту вещь можно выручить пару тысяч долларов, если вы найдете покупателя.