Окно (сборник)
Шрифт:
Но заснуть ему все-таки не удалось. Тихий голос Хозяина послышался, едва Охо-хо коснулся пожелтевших страниц.
Выхожу один я на дорогу,
сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
и звезда с звездою говорит…
Охо-хо отбросил страницу и огляделся. В комнате было по-прежнему пусто, диван Хозяина белел в углу, накрытый зачем-то простыней, темный четырехугольник был виден на том месте, где раньше стояло кресло. И он опять вернулся в книгу, закрылся с головой
…В небесах торжественно и чудно.
Спит земля в сияньи голубом…
Только под утро Охо-хо крепко заснул. Ему снился Хозяин. Хозяин шел по длинной белой дороге, по обеим сторонам которой стояли высокие зеленые деревья, похожие на комнатные цветы, только больше.
…старый дуб склонялся и шумел.
— И это — букинисту! — громко сказал Муж Дочки. — Это ведь есть в полном собрании!
Книжку, в которой спрятался Охо-хо, бросили на пол, где уже лежала груда других книг.
Прижимаясь к стене, Охо-хо добрался до двери и выскользнул в щель.
Ветер налетел из-за угла, оторвал его от земли, поднял, закрутил и понес вместе с сухими листьями, брызгами воды и обрывками старой газеты.
Нагорная, десять
В повестке, которую Влюбленный вынул как-то утром из почтового ящика, было написано следующее:
«7 апреля с.г. Вам надлежит явиться к 7 часам утра по адресу Нагорная ул., дом № 10, имея при себе ценные личные вещи. Явка строго обязательна».
«Не может быть! Это, наверно, не мне, — подумал Влюбленный, — почтальон перепутал адрес».
Но — нет. Почтальон ничего не перепутал. В верхнем левом углу повестки была четко выведена фамилия Влюбленного и даже стояли инициалы.
«Как же так? Я думал — это еще далеко. Может быть, даже никогда… — он прочел повестку еще раз. — „Седьмого апреля“. — Влюбленный зачем-то взглянул на часы. — Половина одиннадцатого? Что же я стою? В одиннадцать она будет ждать, надо купить цветы!.. Ах да… Повестка… До седьмого двадцать два, нет, двадцать три дня. Целых двадцать три дня! Вечность! А ее я увижу через полчаса. И мы будем вместе весь день! И завтра. И послезавтра. Да что заглядывать так далеко!»
Влюбленный сунул повестку в карман, захлопнул дверь своего дома и побежал по улице, перепрыгивая через лужи и нарочно с хрустом наступая на упавшие сосульки. Стояла оттепель.
Начальник лаборатории просматривал утреннюю почту. Почему-то сегодня было очень много приглашений. Вот — на международный конгресс, именное, лично ему. «Почетному члену Академии, начальнику лаборатории, профессору…» — ишь, как торжественно. Конгресс будет через месяц в небольшом университетском городке на берегу моря.
«Говорят, там красиво. И доклад просят сделать меня. Нет. Это отнимет слишком много времени — подготовка к докладу, поездка… Послать заместителя. А это что? Пригласительный билет на конференцию. Я им нужен для президиума. Заместителя! Он молодой, ему даже приятно будет посидеть в президиуме… Письмо. Просят ускорить отзыв на диссертацию. Вот это нужно самому, и сегодня же. Взять работу домой — задержал на десять дней. Черт знает что!.. Открытка с лохматым желтым цветком. Смешно — у одуванчика морда, как у желтой болонки. Ага! От внука. И, конечно, опять: „Приезжай хоть на неделю, у нас уже весна. Мы пойдем с тобой в лес. Тебе нужно отдохнуть, имеешь же ты право…“»
— Право… — Начальник лаборатории улыбнулся и бережно убрал открытку в карман пиджака.
«Право-то я имею… Еще четыре пригласительных билета — все ребятам, пусть ходят. И этот… Нет, это не приглашение, повестка какая-то. „Нагорная, 10“».
Профессор быстро снял очки и надел их снова.
«Так… Вот, значит, какие дела…»
Он встал из-за стола и подошел к окну. На тонкой голой ветке качался воробей. Вверх-вниз.
«Листья на дереве появятся… после седьмого апреля… После…»
Воробей клюнул ветку.
«Кто же докончит Исследование?.. А в самом деле, сколько раз в жизни я видел, как распускаются листья? Или — как цветет одуванчик?.. А может быть, вызывают совсем не для этого? „Нагорная, 10“»…
Кто же в городе не знал, что находится в доме десять по Нагорной улице! На его дверях висела невзрачная вывеска:
ПРИЕМНЫЙ ПУНКТ
и дальше мелкими буквами:
Прием с 7 до 24 часов ежедневно.
Обеденный перерыв с 13 до 14. Вход по повесткам.
Вообще-то вывеска была не нужна. Всем в городе было известно, что в этом невысоком двухэтажном доме в самом конце улицы с незапамятных времен живет и работает Смерть. Люди не боялись Смерти, они привыкли, что она живет рядом, что ее можно встретить в магазине, на автобусной остановке, у портного. У Смерти было в городе много знакомых, и они охотно заходили к ней выпить чаю или поиграть в преферанс. Со Смертью о ее работе никто не разговаривал — она этого терпеть не могла.
— В свободное время я хочу отдохнуть и развлечься, — говорила Смерть, пожалуйста, не касайтесь производственных тем.
— А все-таки, как вы делаете… это? — не удержался однажды особенно любопытный гость.
Смерть пристально взглянула на него:
— Не торопитесь. В свое время узнаете.
И гость умолк, перепуганный.
Если к Смерти обращались родственники получивших повестку, она всегда отвечала так:
— Я — простой исполнитель. От меня ничего не зависит. Абсолютно ничего, вы же знаете.
Третью повестку получил Жизнелюб. Он завтракал и не услышал, как в комнату вошла жена.
— Там, в почтовом ящике, что-то лежит, — сказала она, — может быть, принести?