Око Бога
Шрифт:
— Как будет «смешно»?
Задумавшись на секунду, пока они шли к кухне, Бренна ответила:
— Veider?
Ольга рассмеялась.
— Может и так, если ты хотела сказать, что я не странная. Naljakas — это значит «весело».
— У вас так много слов, чтобы обозначать вещи.
— Именно потому мы всегда говорим именно то, что имеем в виду.
oOo
К вечеру от упражнений малыша у Бренны заломило спину, и она рано
Здесь ее приняли. Здесь у нее были друзья, настоящие друзья, люди, которые искали ее общества и хотели побеседовать с ней. Люди, которые знали ее. Это было хорошо. Она была счастлива, впервые в жизни, по-настоящему счастлива. И вымотана. Ее настроение часто менялось — такого раньше не было. Ее мозг не мог справиться с энергией, которую она излучала.
Ольга сказала ей, что это из-за младенца, что она будет чувствовать себя лучше и спокойнее, когда разрешится от бремени. Бренна надеялась, что это так.
Она слышала смех внизу, и она бы с удовольствием присоединилась к остальным, тем более сейчас, когда она уже была просто Бренна, а не Око Бога.
Она помылась и переоделась в одежду для сна и расплела косы, когда дверь открылась, и вошел Вали. Как правило, ко времени его прихода она уже спала; иногда от него сильно пахло медовухой, и он просто падал в кровать и засыпал, пару раз погладив ее плечо.
Он не был пьян, и Бренна забеспокоилась, что что-то неладно.
— С тобой все в порядке? Я не думала, что ты придешь спать так рано.
Он подошел к ней и положил свои большие руки на ее живот.
— Ты, кажется, устала сегодня. Я волнуюсь. Все хорошо? — он погладил ее живот. — Как он?
Его любовь и внимание немного смягчили ее бурное настроение. Накрыв его руки своими, она ответила:
— Хорошо. Я только… v"asinud?
— Это хорошо! Не означает «устала», но это верное слово.
— Ты снисходителен, — она попыталась отстраниться, но он удержал ее.
— Нет, любовь моя. Я знаю, что язык — это сложно для тебя. Я рад, что ты стараешься. Ты устала из-за ребенка? — он перестал давить ей на живот. — Осталось не так долго.
— Ольга думает, что еще пару месяцев как минимум. Она отсчитывает с момента, когда я впервые почувствовала его движения. Два месяца — это долго.
Малыш пнул, как будто соглашаясь, и Вали усмехнулся и опустился на колени.
— Здравствуй, сынок. Будь добр к своей матери. Расти внутри нее сильным.
Он прижал губы к ее животу и втянул ткань ее белья в рот.
Она положила руки ему на голову.
— Вали, я хотела бы завтра прокатиться. Не далеко — только в деревню — и не быстро. Но снаружи, на воздухе.
— Нет, Бренна. И тебе,
Он встал и повел ее к креслу возле огня. Хотя она и хотела бы говорить о деле лицом к лицу, все же рада была присесть. Вали пододвинул кресло ближе и уселся перед ней, держа ее за руки.
Однако она не сдалась.
— Зима уже почти прошла. Погода теплая. И бурь долго не было, и сегодня была оттепель. Мне будет тепло. Угрозы никакой вокруг нет. Я буду в безопасности. В тепле и безопасности. Мне надо выйти наружу, мне надо подвигаться. Я должна, или я сойду с ума.
— Оттепель сегодня значит, что назавтра будет лед. И как ты собралась садиться на лошадь в таком состоянии?
— Я не слабая.
— Я не говорю, что ты слабая. Я имею в виду, что у тебя будет ребенок.
Покончив с обсуждением, Бренна раздраженно фыркнула и выпрямилась.
— Мне не нужно разрешение, муж. Я свободна. Все, что мне нужно сделать, это дождаться, пока ты уедешь из замка с охраной, а затем сделать, как захочу.
Он сбросил ее руки и резко встал.
— Нет, Бренна. Если ты будешь себя так вести, я приставлю к тебе охрану.
Она тоже поднялась, правда, гораздо медленнее.
— Выбери человека, который тебе не очень нужен, потому что он получит травму еще до заката. Ты не сможешь управлять мной.
— Зачем тебе так рисковать? Рисковать нашим ребенком? Собой? Вы оба - сокровище, Бренна. Разве ты не видишь?
— Я вижу, что заперта, что меня отправили к ткачихам, когда мое место рядом с тобой. Я вижу, что ты относишься ко мне, как к сосуду для нашего сына, а ведь раньше ты обращался со мной, как с воином и как с равной. Я вижу, что ты не видишь этого.
Чтобы подчеркнуть эти слова, она ткнула в его грудь пальцами.
Гнев исчез с его лица, Вали обхватил руками лицо Бренны.
— Я ничего такого и не думал. Я хотел только любить тебя и держать вас обоих в безопасности. Но ты знаешь, что голос на собрании отдают только те, кто участвует в деле, и ты знаешь, что не можешь — что ты неспособна — делать работу, которую ты когда-то делала. У тебя есть теперь более важная забота. И еще ты знаешь, что для нашего ребенка и для тебя небезопасно скакать на лошади, учитывая твое состояние.
Он был прав — она знала, что это так. Она хотела топнуть ногой, но он был прав. С удрученным вздохом Бренна сдалась и снова уселась в кресло.
— Прости меня. Я сегодня дерганная. Я действительно думаю, что схожу с ума.
Он снова уселся рядом.
— Ты не сходишь с ума, моя любовь. Мне сказали, что это из-за ребенка.
Она закатила глаза. Он со всеми о ней разговаривал.
Вали наклонился, как будто открывая ей тайну.
— Торд и Сигвальд едут завтра на санях в деревню, везут припасы. Хочешь прокатиться на санках с двумя молодыми глупцами? Достаточно ли этого будет, чтобы ты увидела мир и улучшила свое настроение?