Око Бури
Шрифт:
Всю эту молодежь надо оглушить, а потом убираться из здания, подумал Бранд.
— Кто не имеет чести, тех бьют в спину, — прозвучал знакомый голос.
Лана стояла в дверях, скрестив крепкие оркские ручищи на груди, словно ее вдруг обуяла стыдливость. Между пальцев и по ее телу бегали молнии, собирались в корону над гладко выбритой головой. Бранд не вернул себе пиковой формы, но вот Лана точно стала сильнее, особенно за время плавания по Грозовому океану.
— Дед, дед, ну ты даешь, дед, такая драка и без меня! — прозвучал возглас Минта,
— Уважаемые герои, — повысил голос до того молчавший Сторин, нервно тиская бороду в кулаке. — Прошу вас, не здесь, не в здании подземелья!
Слова его немного разрядили обстановку, а Бранд чуть прищурился. Похоже, дело было не только в стократно перевранных слухах о событиях в Городе Любви. Что-то еще бродило в умах собравшихся, что они считали правдой или близкой к тому. Очередная попытка богов завладеть дневниками? Убедившись, что у жрецов ничего не выйдет, переключились на героев?
Нет, решил Бранд, ерунду придумал, позвали бы Чемпионов и навалились толпой. Может, божественное их оружие было бы не так эффективно, как в истории с последователями Адрофита, но оно все равно осталось бы божественным, равно как и благословления их. Пара ран и всё.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Хантэль и указал рукой на Лану и выход.
— Сейчас я прибью парочку из вас, а потом можете судить меня вместе с Брандом, — предложила Молния.
— Лана, — чуть повысил голос Бранд.
Орчанка покачала головой, но все же отступила, бормоча под нос что-то о размягчении от старости.
— Отлично, отлично, выходите, — доносились возгласы Минта, — тогда мне точно все будет видно! Пока дед будет вас вбивать в землю по уши, я как раз успею сложить песню!
Выходившие герои смотрели на него зло и сердито, но Минт словно и не замечал ничего. Бранд, привычно сложивший руки за спиной, только посмеивался мысленно, выходя последним.
— Столько героев, эта битва будет легендарной! А я сложу о ней песню, нет три!
Минт даже принял возвышенную позу, как он ее себе представлял: шапочка, сбитая на ухо, задранная голова, руки на лютне и отставленная нога.
— Ты сложишь голову, если не заткнешься! — крикнула Трубка.
— Как я могу заткнуться, я же бард, а молчаливый бард — это же просто бессмыслица, такого не бывает, ведь через песни барда… — Минт вдруг нахмурился и заткнулся.
Герои переглядывались удивленно, не понимая, в чем дело. Бранд понимал, но не собирался им объяснять. Его небольшие уроки жизни отскакивали от Минта или просто пролетали мимо, но вот гибель друга Дж’Онни действительно потрясла юного барда. Минт в который раз хотел привычно сообщить, что через песни барда говорят боги, но опять вспомнил, что именно служители бога и убили Матершинника, потому и замолчал. Такое уже случалось в поездке, но затем легкомыслие Минта брало верх, он забывал и снова пытался поклясться богами или упомянуть их и спохватывался, мрачнел и замолкал.
— Концерт самого несравненного барда Минта Вольдорса! — донесся чей-то возглас.
— Не может быть! — другой голос.
Несмотря на ранний час, самое начало рассвета, донесся
Он оглянулся. Мирная долина, дома и озеро, заснеженные горные склоны, и чуть поодаль шумящий, просыпающийся город. Тюфганы — столица и торговый центр, не уступающий Сечету, столице Занда, давнему сопернику Острова в этих вопросах.
Громада Короны, застилающей половину неба и так неприятно напоминающая Садэроджиманогатху.
Несмотря на то, что весна и пахотные работы еще не начались, все равно в полях и в воздухе виднелось несколько живых. Многочисленность населения Каменного Острова — вместе с приезжими — намекала, что от живых тут никуда не скрыться. Разве что забраться на один из зубцов-пиков Короны, в гости к проживающим там авианам или удалиться за гору, на север, где находились скальные отроги, шахты и промышленные районы.
Впрочем, у героев всегда имелся способ остаться наедине даже посреди толпы.
— Давайте пройдем к озеру, — предложил он.
Данака, Газина и Хантэль обменялись быстрыми взглядами и затем посмотрели вверх, словно надеялись увидеть там ответ.
— Послушайте, у меня дела и каждая минута на счету, — вздохнул Бранд, обращаясь сразу ко всем. — Давайте вы подготовите всё, а потом придете еще раз? Я пробуду здесь минимум неделю, если не больше.
— Да за это время…
— Если ты собрался, Стена, обвинить меня в трусости и в том, что я сбегу за это время, то не обижайся, если я стукну тебя пару раз, как в былые времена, — заметил Бранд.
В свое время они неплохо постучали кулаками друг о друга, давным-давно, три с лишним десятка лет назад, когда Бранд путешествовал по миру после драконьих гор и испытывал свою новую Особенность Алмазного Тела. Примерно равные уровни и несокрушимой перчатке Бранда, тогда еще без добавления Силы, противостояла защитная мощь Стены.
Час, если не больше, они мутузили друг друга, пока окончательно не выдохлись и не потревожили, совершенно случайно, какую-то дурную гигантскую змею, прекрасно чувствовавшую себя как в воде, так и на земле. Ее то ли изгнали из океана и она поднялась по реке, то ли просто дремала между корней, но после падения огромной скалы на голову сразу проснулась и Бранду с Данакой пришлось уносить ноги от самой змеи и созванного ей окрестного зверья и птиц.
Точнее говоря, Бранд вынес на себе Данаку, сумев оторваться от погони и частично перебив ее, выстояв против подчиняющих атак змеи за счет Алмазного Тела, снижавшего давление на разум. Спрятав Данаку, Бранд вернулся и проломил змее голову, получив свою пятую Особенность — Несокрушимый Разум. До встречи с Соблазнителем та драка уверенно занимала первое место в его списке тяжелейших боев.
Данака собирался ответить, но тут живые, наконец, добежали, а Минт взял громкую ноту, перебудив ту часть Острова, что еще не проснулась и заорал частушку: