Око Бури
Шрифт:
— Кстати, о семье, там твой внук буянит на храмовой площади, ты бы утихомирил его, а?
— А чего сразу не сказала? — сварливо спросил Бранд. — И он мне не внук!
— Да-да, верю! — рассмеялась Глыба, вскидывая каменную голову к небесам. — Ну что, наперегонки?!
Глава 12
— Дали бы ему в глаз разок и нет проблемы, — ворчал на бегу Бранд.
Будь то столица в разрыве кольца скал, к которой они спускались широкими прыжками, или порты на востоке, западе и юге, или поселения, разбросанные
— У кого же поднимется рука на несравненного барда? — хохотала Глыба в ответ.
Прыжки ее каменного тела выбивали ямы, сотрясали скалы, в одно из окон или вентиляционных шахт высунулся гном, разорался вслед, мол, бегают тут всякие!
— Да у кого угодно, вон недавно ко мне толпа героев приходила, так все они были готовы Минта побить.
— Это на словах, а на деле каждый вначале вспомнит, что он твой внук и задумается. Говорят, ты за свою внучку целого короля прибил?
Бранд хмыкнул под нос, не стал напоминать, что там была целая коронация героями и что Марена ему не внучка.
— Эй, поберегись! — заорала Глыба, нарочито шумно ударяя каменными ногами о камень мостовой.
Здесь уже начиналась столица острова, дома на склонах, и живые шарахнулись в стороны. Бранд перемахнул через тележку, пустил в ход Волю. Тиране хотелось внимания и восхищения, но рисковать не стоило.
— Что там за история с призывом? — крикнул ей Бранд, пока они неслись по улице.
— Разве тебе не рассказали?
— Да я и не спрашивал!
Глыба захохотала на бегу, словно превратилась в камнепад.
— Прошлой осенью у глубинников в Грозовом океане между нами и Мойном поперла омонстревшая рыба. Пока искали источник, кто-то из них то ли Проклятия словил, то ли маны Бездны наглотался вместе с рыбами, и пошла кровавая бойня.
— В первый раз что ли? — удивился Бранд.
Сухопутные обычно не звали к себе глубинников, те поступали также, разбирались со своими проклятыми сами.
— Слышал про Зов Моря? — спросила Тирана, на бегу поворачивая каменную голову.
— Слышал, — помрачнел Бранд, тут же вспомнивший Рыжую Бороду и события прошлого лета.
Еще один отголосок тех событий? Непонятно. Но хотя бы становилось ясно, зачем обратились к героям наверху, на «сухопутных» зов моря не действовал.
— Туда, — махнула рукой Глыба, указывая в сторону «внешней» части столицы, то есть находящейся вне кольца скал Короны.
— Проклятый решил утопить помощь до спуска?
Безумно, конечно, но, когда это Проклятые отличались здравым умом и трезвым рассудком? Они чуть не влетели в несколько экипажей, перемахнули. Патрульные заорали что-то, но тут же разглядели Глыбу и заткнулись, замахали руками, приказывая экипажам катить дальше.
Храмовая площадь приближалась и количество живых вокруг росло.
— Возможно, — нахмурилась Тирана. — Одну шахту из самых нижних затопило, пришлось запечатать ее намертво, поди
Бранд лишь покачал головой. Толку было с той армады против глубинников?
Не заглушить вам голос барда-а-а-а
Моей свободы не отня-я-я-ять!
Я отрекусь и это правда-а-а-а-а
И вам со мной не совлада-а-а-ать!
Голос Минта, стоявшего к ним спиной, гремел вокруг, пытался забраться в разум и отключить его. Жители столицы, кто уже попал под воздействие песен, сжимали кулаки и потрясали им, собравшись в толпу. Напротив них, полукольцом, повторяя линию храмов вокруг, стояли жрецы, послушники, стража и еще горожане. Совместные молитвы разным богам сливались в громкий гул, перебивали воздействие песни Минта, защищали толпу возле храмов, но и только.
Песня Минта разлеталась окрест, и другие горожане спешили ему на помощь.
— Силен, — пробормотала Тирана.
Каменная оболочка ее изменилась, снижая слышимость и сама Глыба внутри запечатала себе уши камнем, взвинтила Волю, сопротивляясь воздействию.
— Дурак, — проворчал в ответ Бранд, зная, что Тирана его уже не услышит. — Хотя и силен.
Непрерывное позвякивание «Несокрушимого разума» слегка раздражало. Бранд тоже взвинтил Волю, раздвигая толпу вокруг и перебивая воздействие Минта. Словно два старых корабля, они прорезали море живых, спеша добраться до барда, пока не началась бойня.
Глыбе надо было сразу бить его в ухо, а не бегать за мной, раздраженно подумал Бранд.
— Живые! Будьте свидетелями! — воскликнул Минт, вскидывая руки к небу. — Если жрецы не хотят отсечь мне атрибут Веры, то я сделаю это сам! Я сокрушу их храмы и уничтожу веру в себе, чтобы никто больше не мог насылать на меня проклятия! Я стану свободен!
— Дурак! — донесся громкий выкрик со стороны жрецов. — Здесь ты одним проклятием не отделаешься! Небеса накажут тебя так, что твоя жизнь превратится в настоящую Бездну сейчас и мучения эти продолжатся после смерти! Ты уже никогда не сможешь петь!
Немного соображает, одобрил мысленно Бранд. Если что и могло остановить Минта, то это угроза потеря песен.
— Зачем мне песни, — воскликнул Минт, ударяя по струнам лютни, — когда из-за жрецов я потерял друга?! Лучшего друга, какой только может быть у барда?!
Который пел, возил его на себе и постоянно подбивал пойти «по бабам», мысленно хохотнул Бранд.
Жрец, жрец, жрец!
Пришел тебе пиздец!
Храм, храм, храм