Око Правды

Крейс Эдгар

В день заседании методической коллегии, когда рассматривался вопрос финансирования лаборатории Корнилова, директор института прямо глядя в его глаза открыто рассмеялся и предложил всем присутствующим коллегам быть свидетелями раскрытия факта подлога и откровенной псевдонаучности заслушанного доклада. Директор прилюдно дал Корнилову свой код генома и предложил ему в присутствии всех сотрудников института отправить в космос запрос, мол – потом посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, когда в присутствии своих коллег по институту ты получишь в ответ один лишь чёрный экран вместо отрывка из истории жизни директора института.

На следующее утро Корнилов на работу пришёл пораньше и несколько раз перепроверил работоспособность

информационного канала – «космический видеосервер истории» работал бесперебойно. В назначенное время в лабораторию внеземных контактов постепенно собрались все желающие, а поближе к экрану собралась небольшая группа из руководства института и все они, глядя на пока ещё чёрный экран, понимающе улыбались. Собравшиеся сотрудники, видя скептицизм своего руководителей, тоже стали обмениваться шутками про тяжёлую жизнь инопланетян и их куратора Корнилова. В лаборатории Корнилова пока отсутствовал только один директор института. Его заместитель сказал: «Директор института отлучился на пару минут по деликатному делу и просил своих сотрудников начинать опыт без него, ибо и так всё ясно, что этот опыт есть бесцельная трата рабочего времени, но тем не менее проведение этого опыта необходимо, чтобы вывести на чистую воду отдельных проходимцев, бросающих тень на незапятнанную репутацию института и его руководства».

Пошёл обратный отсчёт времени, наконец большой экран вспыхнул, и все собравшиеся увидели стремительно несущегося по коридору директора института. Камера как прилипшая зависла у него над головой и неотрывно следовала за ним по пятам. Директор добежал до двери с надписью: «МЖ», открыл её и буквально ворвался во внутрь помещения. Лихорадочно поискав взглядом свободную кабинку, он заскочил в неё, но тут экран в лаборатории деликатно погас, потому что Корнилов не решился показывать всем собравшимся дальнейшее развитие событий. Аудитория, – как один, с непонимающим взглядом уставилась на инициатора этого интригующего представления – Корнилова. Виновник торжества скромно переминался с ноги на ногу, а в это время в лабораторию на полном ходу ворвался директор института.

– Я что-то пропустил? – остановившись у погасшего экрана, важно спросил он, деловито поправляя свой ярко-розовый галстук, и одновременно пытливым взглядом обводя всех присутствующих в лаборатории сотрудников, но все они, почему-то, как по команде уставились в пол.

Директор института непонимающе посмотрел на Корнилова и потребовал повторного показа. Все присутствующие без специальных указаний, по одному, ничего не говоря вышли из лаборатории, оставив директора и Корнилова наедине.

– Что это значит? Куда они все без моего распоряжения ушли? – взвизгнул директор института.

– Уважаемый директор, вам это лучше увидеть самому и без свидетелей, – ответил Корнилов и тоже покинул лабораторию.

Через некоторое время директор с красным лицом вышел из лаборатории и даже не посмотрев в сторону Корнилову, который всё это время поджидал его за дверью, что-то буркнул ему и пошёл по направлению к лифту. Лаборатория пространственно-временного континуума всё же получила финансирование для более детального исследования космического пространства, но директор института, под страхом увольнения, в категорической форме запретил её заведующему во время своих опытов использовать какие-либо коды геномов, кроме своего собственного.

Исторический временной отрезок в десять минут, который был доступен для просмотра, руководство института посчитало достаточно малым, и не видело для него возможную область практического применения, считая весь этот эксперимент пока лишь забавной игрушкой. Перед лабораторией Корнилова начальством была поставлена задача: «усилить и расширить. Со временем на верху про его открытие благополучно забыли. Это было обычной практикой – если открытие быстро не приносит доход для института, о нём попросту также быстро забывали. Как и, практически, со всеми проектами: получили деньги – забыли до следующего финансового отчёта и, если руководителю проекта удавалось снова отбиться от претензий своего прямого начальства и вновь получить деньги, то о проекте снова благополучно забывали на некоторое время, и так могло длится чуть ли не до бесконечности. Благо ресурсы нашей страны позволяют институту заниматься попутно как полезными делами, так и всякой бессмыслицей, не приносящей никому практической пользы, кроме как финансовой, для ограниченного круга людей.

Только рядовые сотрудники института хорошо запомнили фокусы Корнилова, а проходя мимо его лаборатории опасливо косились на её дверь – опасаясь, что: вдруг там сейчас что-то нелицеприятное про них самих смотрят. Однажды, на дверь лаборатории пространственно-временного континуума какой-то умник прилепил надпись: «Око Правды». С тех пор, сотрудники института стали между собой именовать лабораторию Корнилова не иначе, как – «Око Правды».

Корнилов частенько просиживал на рабочем месте и после окончания рабочего дня, иногда коротая там свои бессонные ночи холостяка. Он подбирал различные режимы контакта с открытой им в далёком космосе информационной базой, пытаясь сломать ограничительный рубеж в десять минут. Ему хотелось заглянуть ещё дальше, а если это возможно, – то и в глубь времён, но кто-то там наверху упорно не давал ему это сделать, посмеиваясь и дразня его десятиминутным демонстрационным роликом. Терпеливость и настойчивость часто бывает вознаграждёнными, и однажды, Корнилову удалось сломать этот барьер и получить запись месячной давности. Ему хотелось кричать о своём достижении на каждом углу: но одновременно, всем своим нутром он чувствовал, что этого делать пока преждевременно.

О своём открытии Корнилов рассказал своему школьному другу: старшему следователю по особо важным делам прокуратуры Юрию Соловьёву, которому Корнилов доверял, как самому себе, и по собственной инициативе помогал ему в раскрытии преступлений. В обмен, он получал, в обход начальства института, новые геномы и получал возможность проводить сопоставительный анализ достоверности полученных результатов. Пока, ни одного прокола не было и когда преступникам, без свидетелей показывали запись, в которой видеокамера по пятам, шаг за шагом отслеживала их жизнь, у них наступало шоковое состояние и их последующее откровенное признание в содеянном становилось уже делом техники. Некоторые преступники после просмотра попадали на долгое лечение к врачам психиатрам, но, как говорил Соловьёв: «Это уже издержки производства!». Среди преступного мира пошёл слух о новых полицейских технологиях, но этому слуху пока что мало кто из них верил и обычно рассказчика-очевидца останавливали громким смехом и обвинением в обмане.

Корнилов прервал свои воспоминания и вошёл в здание института, махнув перед контролёром-автоматом пропуском, направился к лифту. Его лаборатория находилась на самом верху: на двадцать первом этаже. Скоростной лифт доставил его на последний этаж почти что в мгновение ока, так что и подремать не удалось. Корнилов махнул пропуском ещё раз перед дверью своего кабинета и вошёл в лабораторию.

– Добрый день, заведующий лаборатории, господин Корнилов, отчёт за прошедшие сутки подготовлен и лежит у вас на столе, – поздоровался автоассистент.

– Сколько раз тебе, бестолочи, говорить – называй меня просто – Кор-ни-лов! – рявкнул заведующий лаборатории.

– Не имею на это соответствующей инструкции, заведующий лаборатории, господин Корнилов, – ответил автомат.

– Вот перепрограммирую тебя, чтобы молча работал. Во, красота будет!

– Вы не имеете на это соответствующего доступа, заведующий лаборатории, господин Корнилов.

– Ладно, умолкни! Я сам во всём разберусь.

– Команда принята к исполнению, – ответила машина.