Око Сатаны
Шрифт:
— Согласен, действовать напропалую нельзя, — прокашлявшись и отпив воды из стакана, сказал иерей Макарий. — Но секту необходимо обезглавить. Открыто выступив против Райшмановского, мы обречем наше дело на погибель. Стало быть, следует сделать это тайно! Я думаю, вполне в наших силах — особенно, если учесть, что мы объединились с Орденом — уничтожить центральную фигуру их заговора. То есть — Геннадия Райшмановского. Не в день выборов, и вообще не в ближайшее время, а, скажем, через несколько месяцев, когда народ и сам уже поймет, за кого проголосовал, и смерть этого мерзавца ни для кого не станет трагедией.
— Разумно, — склонил голову Патриарх. — Против сатанинского заговора мы сформируем контр-заговор. И нанесем удар в тот момент, когда наши враги меньше всего будут этого ожидать.
— Стоит при этом помнить, что они теперь в курсе нашей осведомленности насчет их дел, — добавил Логвинов. — Им не удалось помешать нам проникнуть на кладбище, не удалось убить нас. К каким выводам могут прийти те, кто стоял за вчерашним нападением?
— Да, несомненно, — согласился владыка. — В секте знают, что мы разоблачили Райшмановского. Не исключаю, что покушения теперь будут следовать одно за другим. Магам проще скрыться от преследования, а вот нам — особенно мне — сделать это будет сложновато…
— Мы не собираемся скрываться, — покачал головой магистр. — Мы будем рядом, и встанем на страже безопасности иерархов Церкви. Мы обучим ваших воинов тому, что знаем сами. И вместе мы победим.
— И чтобы победить через несколько месяцев, сегодня мы должны позволить Райшмановскому стать Президентом? — досадливо протянул брат Владимир.
— Да, — кивнул Патриарх. — Другого выхода нет. Нам остается только ждать.
Глава 15
Черные будни
2013
Смена времен года для человека, живущего в гармонии с Природой, всегда является маленьким праздником. Не обязательно дожидаться новогодних торжеств, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дыхания наступившей зимы. Не нужно бежать на рынок за цветами к 8-му марта, чтобы понять — на дворе весна, хвалу которой весело возносят облепившие деревья птицы. Лето приходит раньше, чем усталый труженик вытрет пот со лба, ругая жару. Осень овладевает миром раньше, чем первоклашки, нацепив ранцы и сунув под мышку завтраки, сбегаются на первый звонок.
Одна беда — все эти радости, все это многообразие ощущений, даны лишь свободным людям. За тюремной решеткой белая зима, зеленая весна, желтое лето и оранжевая осень сливаются в единую беспросветную черную череду собачьих дней… Монотонное повторение одних и тех же действий и событий изматывает, сводит с ума. Почти все преступления, что совершаются в тюрьмах и лагерях — от этого. Убийства, избиения, изнасилования — такие вещи помогают упавшим на дно отчаяния людям на какое-то время вырваться из замкнутого круга… чтобы практически сразу снова вернуться туда, получив от судьбы еще несколько дополнительных лет проклятия.
На середине третьего года своего пятнадцатилетнего срока Коля Ветер начал уже жалеть о том, что не пошел работать в производственный блок. Возможно, это помогло бы ему бороться с наползающей из ниоткуда… да нет, отовсюду — черной тоской. Что происходит вокруг, в надоевшей до тошноты камере? Побудка, шмон, зарядка, завтрак, чай, чифирь, сигареты, бестолковые разговоры, издевательства над безответным Охламошиным (сам Николай в жестоких забавах с «петухом» участия не принимал, но другим сидельцам не препятствовал). И так — изо дня в день, на протяжении двух с половиной лет. Ну, иногда в камеру попадала водка, но разве это было пределом счастья? Для кого-то — да. Но не для Николая Ветрова.
Поэтому, когда тюремная администрация сообщила, что на территории тюрьмы предполагается построить православный храм, Ветер без колебаний пошел добровольцем в строительную бригаду. «Черной кости», к которой принадлежал Николай, работать было нельзя, не по «понятиям». Но не бывает правил без исключений. За участие в строительстве церкви с него никто не стал бы спрашивать. Да и потом, Ветер был не единственным уголовником, который подрядился на это.
Раньше он практически не уделял внимания вопросам веры, был, можно сказать, атеистом. Уважал священников, но не был в числе их паствы. Сатанистов всегда считал за выродков, а после гибели семьи — за личных злейших врагов, но никогда не воспринимал их как идеологических противников.
Но именно здесь, в тюрьме, нашелся человек, благодаря общению с которым Ветер постепенно стал понимать, что на деле все гораздо серьезнее. Что за понятиями «Бог» и «Сатана» скрываются не абстрактные философские конструкции, а вполне реальные силы, самым непосредственным образом влияющие на жизнь населения Земли.
Этим человеком был отец Аристарх — священник, курировавший тюрьму, в которой сидел Николай. Несколько лет пастырь просто приезжал сюда, чтобы исповедовать верующих заключенных и отпускать им грехи, а если повезет — то и обратить в православную веру пару-тройку новых людей. Но вот, недавно, благодаря пожертвованиям прихожан, у Ростовской епархии появились дополнительные средства, которых было вполне достаточно для постройки нового храма. Поскольку тюрьма, духовником которой был отец Аристарх, сама была построена совсем недавно, церкви в ней пока не было. Так что вопрос о том, где именно должен быть воздвигнут новый храм, решился сам собой.
Шел две тысячи тринадцатый год. Чуть более триста шестидесяти пяти дней управлял Россией избранный в прошлом году Геннадий Райшмановский. Он выполнил свое главное предвыборное обещание — дьявольский беспредел на улицах российских городов прекратился в течение считанных месяцев. Никто не знал, как Райшмановскому удалось этого добиться. Скорее всего, полагали в народе, он сформировал тайные отряды для уничтожения нелюдей. Слухи о подобных организациях были очень популярны в начале и середине 90-х — якобы государственный спецотряд «Белая стрела» занимался тогда истреблением наиболее влиятельных «воров в законе» и криминальных авторитетов.
Множество дьяволопоклонников было также арестовано и посажено. В ИТК-29 их стало теперь существенно больше, чем еще год назад. Теперь сатанисты уже не рвались в хозчасть, будто понимая, что с приходом к власти Райшмановского досрочное освобождение им не светит.
Да только вот, не только им оно не светило. Та часть предвыборной кампании Райшмановского, что помогла ему завоевать симпатии пребывающей «за колючкой» преступной братии, так и осталась висеть в воздухе пустыми словами. Когда журналисты спросили нового Президента, почему он затягивает с обещанной амнистией, тот сказал следующее: