Око Сатаны
Шрифт:
Ярополк Владиславович нажал на кнопку, включая плазменный телевизор, расположенный сбоку от стола, так, что его могли, полуобернувшись, смотреть все, кто присутствовал в гостиной. На экране возникла ненавистная физиономия Райшмановского. Президент находился в останкинской телестудии. Той самой студии, в которой чуть больше года назад он провернул одну из самых успешных своих рекламных акций.
— Здравствуйте, дорогой Геннадий Алексеевич! — выпалила сияющая ведущая Даша Лимановская — та самая, что вела давнишнее интервью, во время которого в студию вторглись сатанисты. — Как же приятно снова видеть вас здесь, спустя ровно год после вашей триумфальной победы над врагами России в прямом эфире!
— Ну, на самом деле — год и два месяца, — сказал Райшмановский. — Я, знаете ли, люблю во всем точность.
— А точность — вежливость королей, — подхалимски пошутила теледива.
— И Президентов, — расплылся в улыбке Геннадий.
— В прошлый раз мы общались с вами, как с кандидатом, в рамках освещения предвыборной кампании, — приступила журналистка к исполнению своих прямых обязанностей. — А теперь вы сами изъявили желание поучаствовать в моей программе, и это большая честь для меня. Но и большая неожиданность — вы ведь очень загружены на работе. Так что же случилось такого, что Президент Российской Федерации вдруг посчитал нужным внести коррективы в свой невероятно насыщенный график?
— Да вот, совершенно неожиданно вспомнил, что я уже больше года как Президент, — продолжая улыбаться во весь рот, сказал Райшмановский. — И решил отчитаться перед своим народом о проделанной работе. Как мне кажется, Дарья, ваша сверхпопулярная и рейтинговая программа подходит для этого наилучшим образом.
— О, в моем рейтинге немало и вашей заслуги, — подмигнула Президенту ведущая. — Помните? В прошлом году, в этой же студии.
— Помню, — рассмеялся главарь сатанистов. — Кстати, на случай чего… — он выразительно похлопал себя по лацкану пиджака. Хозяйка студии заливисто рассмеялась, запрокинув голову.
Происходящее на экране больше напоминало юмористический скетч, нежели политическую программу. Это не осталось незамеченными участниками Альянса.
— Клоунада какая-то, — буркнул Макарий.
— Так сценарий же, наверное, Пуля писал, — усмехнулся Патриарх.
— Нет, они импровизируют, — покачал головой магистр Ордена. — Насколько я помню повадки Геннадия, это в его натуре. Чувствуя себя в безопасности, он всегда много шутил.
Райшмановский тем временем разливался соловьем, в красках расписывая, как хорошо и славно стало жить россиянам за последний год. Что самое обидное, при этом его нельзя было поймать на лжи — все факты и цифры, приводимые Президентом, соответствовали действительности. Он действительно сделал работников бюджетной сферы столь же состоятельными гражданами, как и бизнесмены средней руки. Действительно снял душное налоговое ярмо с самих бизнесменов. Действительно искоренил уличную преступность — не только сатанистов, но и обычных хулиганов. И даже принес извинения жителям кавказских республик за свои давние острые высказывания в их адрес. Разве только зеков не освободил, как обещал когда-то. Но ведь и это в народе считали признаком его политической мудрости и дальновидности, а вовсе не подлостью!
Если бы сидящие в гостиной логвиновского дома люди не знали, кем на самом деле является Геннадий Алексеевич Райшмановский, и что он натворил за предшествующие двенадцать лет, они вполне могли бы принять его за новое воплощение Иисуса Христа.
И, как ни печально, именно такого добрейшего человека видели в своем четвертом по счету Президенте 99,9 % населения Российской Федерации. Патриарх и прочие священники не раз становились свидетелями того, как в православных храмах возносят молитвы и жгут свечи за здравие «раба Божьего Геннадия». О, если бы могли они доказать, что этот человек на деле не кто иной, как злейший Божий враг! Но увы — в распоряжении у Альянса не было никаких доказательств, кроме знаний Ярополка Логвинова и множества догадок. И, хоть догадки эти и соответствовали реальному положению дел, документальных свидетельств причастности Райшмановского к деятельности сатанинской секты по-прежнему не было. Не пришьешь же к делу «показания» души вернувшегося с того света иеродьякона Амвросия, да мерзкий писк зачарованных Гольдштейном гремлинов и кобольдов. И что может поделать один человек — пускай даже являющийся известным некогда ученым и популярным писателем — выступив с голословными обвинениями против того, кого считают настоящим спасителем страны?
А после сегодняшней передачи народная любовь к Райшмановскому наверняка зашкалит за все разумные пределы.
«Чего же он добивается? — размышлял Патриарх, отвлекшись от происходящего на экране. — К чему стремится? Хочет, чтобы ему воздвигли памятник при жизни? Но, Господи, зачем же было делать это такой ценой?!».
Слово «памятник» вдруг прозвучало и в останкинской студии. Взгляд первосвященника вновь устремился к плазменному экрану.
— Памятник Сталину?! — лицо Даши Лимановской вытянулось от изумления. — Но не кажется ли вам, что для нашей страны, столь сильно пострадавшей от этого человека, такое было бы чересчур?
— Да, я много размышлял, прежде чем вынести свое решение на суд общественности, — мягко сказал Райшмановский. — Советовался с историками, психологами, социологами. И пришел в итоге к выводу, что такой памятник, как бы странно это ни звучало, на самом деле необходим России. Судите сами — какие бы невзгоды ни претерпел народ за время правления Сталина, в то время Советский Союз находился на пике своего расцвета. Мы были величайшей державой в мире, нам многие завидовали, а боялись — так абсолютно все! И, должен отметить — при Сталине был невозможен тот разгул мракобесия и дьяволопоклонничества, который мы все имели несчастье наблюдать еще совсем недавно. Если помните — одним из своих указов Иосиф Виссарионович вообще запретил деятельность всяческих магов и колдунов…
— Извините, что перебиваю, — сказала Лимановская, — но как с таким решением можете быть солидарны вы — практикующий экстрасенс?
— Ну, во-первых, я уже давно не практикую… — Райшмановский на миг замялся, ища пути к отступлению и контратаке, — А во-вторых, экстрасенсорика — это, все же, совершенно иное дело, нежели черное колдовство. Вы вслушайтесь в само слово. Оно означает «сверхчувственность». Экстрасенс апеллирует в своей деятельности к собственным чувствам, к скрытым возможностям человеческой души, данной ему Богом. А колдун — тот проводит отвратительные ритуалы, причиняет страдания, убивает животных, а то и людей. Согласен, при Сталине под одну гребенку попали все. Но основной удар Генеральный секретарь намеревался нанести как раз по приспешникам Дьявола.
— При том, что воплощением Дьявола многие до сих пор считают его самого… — не сдавалась Лимановская.
— Он таким не был, — покачал головой Президент. — Зловещая репутация, которую имеет сегодня этот великий вождь советского народа, явилась результатом многочисленных подтасовок и передергиваний, осуществленных уже после его смерти. Догадываюсь, кому это могло бы нужно.
— И кому же? — с фирменной журналистской интонацией поинтересовалась Дарья. — Это очень интересно.
— Да тем же, с кем он так яростно боролся при жизни! — воскликнул Райшмановский, имевший сейчас такой будто речь в студии шла о решении простейшего математического примера. — Врагам русского народа! В том числе, конечно, и сатанистам. Вот я и подумал — а почему бы и не воздвигнуть в центре Москвы монумент Сталину, в назидание всем, кто, возможно, захочет снова начать заигрывания с Дьяволом? Ведь Сталин боролся с ними? Боролся. Успешно. Я бы сказал — более чем. Нужно нам зафиксировать этот исторический момент для будущих поколений? Да просто необходимо! Чтобы даже те, кто родится через пятьдесят лет, жили в полной уверенности: «Сатана не пройдет!».
— Грамотно обосновано, — закивала ведущая. — Но все-таки Сталин… Выражаясь языком простонародья… стремно как-то, знаете ли.
— В принципе, в истории России есть еще один человек, который также успешно вел борьбу с сатанистами и полностью избавил страну от них, — улыбнулся Президент. — Но этот человек — я. Согласитесь, ставить памятник самому себе тоже было бы несколько… стремно.
— Вам самое место в одном ряду с великими мастерами риторики! — смеясь, воскликнула Даша. — Вы, кажется, можете убедить кого угодно в чем угодно. Лично я уже готова идти на торжественное открытие памятника Сталину. Признайтесь, вы сейчас не пускали в ход гипноз или что-то в этом духе?