Око силы. Четвертая трилогия
Шрифт:
Не подозревал – и не должен был. Старший оперуполномоченный еле заметно усмехнулся. Когда он доложил о своих сомнениях, человек, руководивший операцией «Фартовый», положил перед ним несколько книжечек-брошюрок с названиями на непонятном французском языке. «Fantomas» – не без труда разобрал Леонид. Начальник пояснил, что книжонки глупые, насквозь буржуазные, но историю излагают занятную. Главный герой – злодей Фантомас, «деловой» из Парижа. Как Арсен Люпен, только страшнее. При нем – не слишком умный, зато упорный полицейский, комиссар Жюв, стремящийся злодея изловить. Несознательный читатель герою-злодею сочувствует – но и комиссару сочувствует, и в целом выходит равновесие. Так отчего же не использовать передовой западный опыт?
Фартовый-Фантомас уже в игре. Пора выпускать недотепу-Жюва.
Через несколько дней Сергей Кондратов был введен в руководство 1-й следственной бригады, созданной для уничтожения банды Фартового. Газеты спешили с похвалами новоназначенному комиссару Жюву. «Я тебя поймаю, злодей Фантомас! Ха-ха-ха!»
* * *
– Итак, граждане!..
Петров не спеша поднялся, сверкнул очочками, поднес к носу бумагу.
– Вы, Кондратов, категорически утверждаете, что не знали о работе гражданина Пантёлкина на ГПУ. Вы, гражданин Пантёлкин, этого не отрицаете…
Стекляшки очков выжидательно блеснули.
– Так точно, – выдохнул Кондратов. – Я был уверен, что Пантелеев – опасный бандит. И сейчас уверен.
Леонид вместо ответа пожал плечами.
– В таком случае, – голос окреп, заискрился плохо скрываемым торжеством. – У следствия есть все основания обвинить вас, гражданин Кондратов, в пособничестве побегу присутствующего здесь гражданина Пантёлкина из тюрьмы «Кресты», в дальнейшем саботаже его поисков, а также в сокрытии факта отъезда помянутого Пантёлкина из Петрограда с инсценировкой его гибели при аресте…
Кондратов вновь вскочил, шумно вдохнул воздух…
– Сидеть! – голос-ветер ударил в грудь, толкнул, бросил обратно на табурет. – Вам лучше, значит, дослушать, гражданин Кондратов. Причиной вашего преступного поведения стало получения вами взятки от присутствующего здесь гражданина Пантёлкина, которого вы считали опасным бандитом. Взятка была дана золотом и ювелирными изделиями на большую сумму…
– Ложь! – четко и твердо отрезал инспектор. – Ложь и клевета!
Петров сочувственно кивнул, расплылся в усмешке.
– Конечно, конечно… Но я продолжу. Помянутый… Давайте, проще, чего, значит, язык ломать? Ты, Пантёлкин, приехал к тебе, Кондратов, прямо домой по адресу…
Острый взгляд скользнул по бумаге.
– Ага! Станция Славянка, улица… Далеко ехать, значит, пришлось. Ты, Кондратов, на службе находился, зато дома пребывала твоя супруга Кондратова Елена Федоровна. Было?
– Ну и что? – вздернулся «комиссар Жюв». – Ну, приехал…
Осекся. Петров же вновь расплылся в улыбке.
– Ничего, гражданин, ровным счетом. Пус-тя-чок. Бандит, которого ты на следствии ногами метелил, из смертной камеры бежит. А потом тебе, значит, визит вежливости наносит, ровно лорд какой английский. Пантёлкин! Приезжал?
Леонид вновь повел плечами. Было! Хотел предостеречь, чтобы озверевший после его побега Жюв не слишком рьяно подставлял питерских оперативников под пули. Толковых и храбрых ребят было жалко. Визит вполне в манере злодея Фантомаса. Все равно не поймаете. Ха-ха-ха!
– Значит, признаешь. Чего там, супруга подтвердила, даже соседи. Тебе это не показалось странным, Кондратов? Опасный, как ты называешь, бандит приезжает прямо по домашнему адресу, никого не трогает, смертью не грозит, чаем с вареньем угощается.
Инспектор не ответил, даже не шелохнулся.
– Не казалось тебе, Кондратов, потому как ты того и ждал. Во время разговора ты, Пантёлкин, передал Кондратовой Елене Федоровне саквояж с ценностями, как я, значит, уже говорил, с золотом и ювелирными изделиями. Сумму пока назвать не могу, считают еще. Но много, ой, много!
– Ложь! – повторил инспектор, не поднимая головы. – Страшная ложь! Одного понять не могу: за что меня гробите? За что бригаду разогнали, ребят из Питера выслали? Чтобы грязную свою работу спрятать?
Петров черкнул пером, отложил ручку, пошевелил пальцами.
– Устаешь, значит, ерунду всякую записывать. Ты, Кондратов, на понт не бери, ты факты пересчитай. Или мне помочь? Фартовый из «Крестов» бежал? Вы его всей бригадой три месяца ловили, ловили, да не поймали? О его смерти ты рапортовал?
– Не я… Начальство. Моего рапорта даже ждать не стали.
– Конечно, конечно, – голос следователя вновь стал мягким, медовым. – Начальство, значит, гадит, сочувствую, сочувствую…А что в результате? Где пребывал бы сейчас Фартовый, когда бы не бдительность органов? На малине гужевался, за твое здоровье пил? А если я, значит, крупно не прав, объясни, сделай милость.
Леонид слушал, ловил интонации и все не мог понять, что здесь не так. Могли сыскаря за чужие грехи захомутать, липовую статью навесить? Очень даже могли, комиссар Жюв из французской книжки тоже на киче посиживал. По мордасам надавали? У легавых это вообще запросто, вместо «доброе утро». Разве что с наручниками перебор. Из Германии, что ли, выписали за валюту?
– Так что скажешь, Кондратов?
Инспектор с трудом приподнялся, уткнул скованные руки в стол, вздернул острый подбородок.
– Правду, гражданин следователь. По той причине все это, что Фартового ваши вели, гэпэушники, с самого первого дня, а может, и раньше. Адреса подкидывали, от засад страховали, грабленое в ваши же сейфы и подвалы стаскивали. Интересно, знает ли товарищ Дзержинский, чем его орлы заняты? А тебе, Фартовый, я вот чего скажу…
Кондратов шагнул вперед, ударил ненавидящим взглядом:
– Гаврикова я лично убил. Варшулевича мои ребята прикончили. И с тобой разберемся. Думаешь, не знаю, где твоя сестра живет? Как ее детей кличут? До седьмого колена, Фартовый! Всех твоих, кто бегает и дышит. Понял?