Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
– Ага. О великий, могучий, свободный... Как там дальше?
Последнюю фразу Бен произнес на языке предков, почему-то напирая на букву «о». Чиф поморщился:
– К тому же, если ты решил изображать мастерового, надо бриться лезвиями местного производства.
Бен провел рукой по гладко выбритой щеке.
– Советский пролетарий должен быть слегка выбрит и до синевы пьян. Чиф, слово «мастеровой» здесь не употребляют. Надо говорить «рабочий».
Они, не торопясь, шли по еле заметной тропке, которая вела к одному из фабричных корпусов. Пару раз Чиф оглядывался, но предосторожность была излишней: вокруг было совершенно пусто.
– Ладно, Бен, что у тебя стряслось?
Тот нерешительно почесал кончик длинного породистого носа:
– Да так, затмение... Был на вокзале, присматривался к публике...
– На каком?
– На Петербургском...
– Бен! – Чиф даже остановился. – Ты что, забыл?
– Шучу, шучу... На Ленинградском. Да я все помню, Чиф! Улица Горького, переулок Безбожный, Краснопресненская набережная... Антихристов язык!...
Выразительный взгляд заставил его закашляться:
– Понял... Перехожу на советский... Разрешите доложить, товарищ командир группы?
Теперь его русский звучал вполне нормально, с легким «аканьем», как и принято в Столице.
– Я был на Ленинградском вокзале. Присматривался к публике и заодно проверял маскировку. У входа заметил пару «топтунов» из тех, что высматривают приезжих, особенно с «минусом» в паспорте...
– И что, к тебе прицепились? – удивился Чиф. – Бритва подвела?
– Если бы бритва... Решил проверить их бдительность и сделал вид, что пытаюсь спрятаться от патруля... Да не смотри на меня так, Чиф, сам понимаю! Нашу «липу» показывать не хотелось, я и дал деру. Заодно проверил, как здесь бегают...
Теперь они уже стояли возле сорванной с петель двери одного из корпусов. За дверью ничего не было, кроме сырой темноты, в которой угадывались рухнувшие балки перекрытия и покрытые мхом кирпичи.
– Убежал, значит, – помолчав заметил Чиф. – Комментировать не буду, сам все понимаешь...
– Да ясно. Леший попутал! Но их секретную службу мы тоже должны изучить!
– Но не таким же образом! Все, пошли, а то Лу будет волноваться... Вот расскажу ей все!
– Только не ей! – в голосе Бена прозвучало нечто, похожее на испуг. Чиф усмехнулся:
– А надо бы – чтоб за уши оттаскала!
Бен протестующе замотал головой, но Чиф лишь хмыкнул и достал из внутреннего кармана небольшой бумажник, а из него – миниатюрный кожаный кошелечек. Секунда – и в руке Чифа блеснул маленький серебристый жетон с фирменным знаком Столичного метрополитена.
– Бен, оглянись на всякий случай.
– Чисто, – сообщил тот, поглядев по сторонам.
Чиф аккуратно приложил серебристый жетон к небольшому углублению в стене. Послышалось еле слышное жужжание, темный провал прохода внезапно стал светлее, в воздухе поплыла белесая рябь. Еще секунда – и дверной проем засветился ярким молочным светом.
– Пошли!
Чиф первым шагнул в молочное марево. Бен еще раз оглянулся и последовал за ним. Светящаяся дверь осталась за спиной, а прямо перед ними был уже не заброшенный цех, а лестничная площадка обычного подъезда. Чиф вновь приложил серебристый жетон к стене, свет дрогнул и начал медленно гаснуть. Через минуту на его месте возникла обыкновенная деревянная дверь. У входа лежал аккуратный новенький коврик, рядом стоял большой фикус.
– Вот и дома! – удовлетворенно заметил Бен, подходя к фикусу и пробуя пальцем землю. – Ага, Лу полила!
– Мог бы и сам! – Чиф расстегнул пальто и снял шляпу. – Лодырь несчастный!
– Во-первых, не несчастный, а счастливый, а во-вторых, не лодырь, а гедонист!
Они поднялись на второй этаж, и Чиф легко толкнул одну из дверей. Из прихожей послышалась громкая музыка – в квартире играло радио.
– Лу, мы пришли! – гаркнул Бен, пытаясь заглушить хор Александрова, исполнявший «Марш буденовцев».
– Ботинки снимайте! – донеслось откуда-то со стороны кухни. – Я полы вымыла!..
– Земля предков творит чудеса: Лу вымыла полы! – Бен принялся послушно снимать с ног грязную обувь. Чиф последовал его примеру. Хор Александрова допел последний куплет, на секунду воцарилась тишина, затем послышался перезвон курантов.
– Точность – вежливость королей! – заметил Бен, взглянув на часы. – А вообще-то, Спасская башня чуть спешит. Тебе не кажется?
Чиф не успел ответить. В коридоре появилась та, что спасла от гибели фикус – девушка лет двадцати четырех, худая, высокая. Светлые волосы были коротко подстрижены, а чуть длинноватый нос наглядно свидетельствовал, что ее сходство с Беном – отнюдь не случайность. Люба, окрещенная еще в подготовительном классе новым и достаточно нелепым именем, была его старшей сестрой.
– И не надейтесь, что так будет продолжаться всегда! Полы будем мыть по очереди. И кстати, готовить тоже. Бен, завтра очередь твоя!
– Я вам наготовлю! – без всякого энтузиазма пообещал брат, за что тут же заработал щелчок по лбу.
– Между прочим, я не обязана торчать здесь и обслуживать двух здоровенных лбов! Чиф, я сегодня собиралась в Третьяковку...
– Место женщины – на кухне! – попытался продолжить Бен, но, спасаясь от удара веником, был вынужден скрыться за ближайшей дверью, ведущей в одну из комнат. Лу возмущенно пожала плечами и повернулась, чтобы с достоинством покинуть коридор.
– Постой, Лу, – опомнился Чиф. – Почему – в Третьяковку?
– Ну мы же с тобой говорили, – удивилась девушка. – Там должен работать один человек... Кроме того, хотелось посмотреть, мама с детства рассказывала...
– У тебя еще не готова легенда.
Чиф аккуратно повесил пальто на вешалку, пристроил туда же шляпу и принялся неторопливо расчесывать короткие жесткие волосы, пытаясь придать им какое-то подобие прически.
– Я уже все продумала. Буду учительницей младших классов. Из Тулы. Приехала на курсы повышения квалификации...