Око Терры
Шрифт:
Пылающие огни приближающихся десантных капсул и кораблей высадки стали ярче.
— Хотел бы я знать, каково это, — произнес Арукка.
— Каково что?
— Проводить десантный штурм без Гвоздей. Даже к моменту подъема на борт, я уже всегда был в слишком глубоком забытьи, чтобы тревожиться о падении с орбиты на позиции врага. Эти сыновья Макрагга точно знают, что делают. Всю дорогу вниз.
Эрес не ответил. Его имплантаты начинали реагировать на изменения в организме и мозговую активность в преддверии надвигающегося сражения. Усовершенствования космического десантника уж усилили
Он содрогнулся и оскалил зубы, подавляя рычание. Уже очень скоро.
Ключ к правильному использованию Гвоздей состоял в том, чтобы не становиться безмозглым убийцей, как то позволяли себе многие в его Легионе. Существовала техника, модель поведения, позволявшая имплантату достичь пикового эффекта ровно в нужный момент. Уловка состояла в том, чтобы удерживаться на подъеме до вершины волны, а затем позволить себе полностью поддаться, съехав на ней в забытье.
Он знал, что желание убивать должно было уже пылать в нервах его воинов, однако те не стреляли. Ни единого волкитного луча или болтерного снаряда не взметнулось навстречу опускающимся машинам врага.
Ультрадесантники беспрепятственно врезались в поверхность Кронуса: тридцать десантных капсул, заполненных жаждущими мести воинами, и еще десять, выпустивших по окружающим руинам тучи ракет и плазменных зарядов. Десантно-штурмовые корабли закружились, обрушивая вниз ливень огня и молотя снарядами по обвалившимся стенам и усиленному феррокриту бункеров.
— Время близится, мои гордые Пожиратели Миров! — провозгласил Эрес, открывая огонь из своего болтера-наруча, а «Ахилл» изрыгнул смерть из «громовержца» и мульти-мелт. — Пусть враг узнает наш ответ!
Ударили болтеры и пистолеты, и Пожиратели Миров вырвались из-за дюжин укрытий, прикрываемые огнем тяжелых орудий Несущих Слово, размещенных в горизонтальных бойницах на нижних уровнях святилища.
Внезапно оказавшись в окружении толпы противников, Ультрадесантники попытались отступить назад и занять оборонительный порядок. Пушки «Громовых ястребов» смолкли из-за близкого расстояния между сторонами. Болты атакующего сержанта Ультрадесантников отскочили от доспеха Эреса, выбив искры, и тот бросился вперед со своими жужжащими цепными саблями.
Сержант держал в одной руке гладий с коротким клинком, а в другой — пистолет. Зубья цепного клинка с алмазной кромкой рассекли руку с мечом, раскидав прикрытые броней пальцы. Второе оружие Эреса раскололо ствол пистолета, взорвав болт в каморе. Покачнувшись, сержант сделал шаг назад. Эрес выдернул оба клинка и всадил их в грудь Ультрадесантнику. Вертящиеся зубья прогрызались сквозь золотистую эмблему и синий керамит, пока не перемололи кости и органы.
Эрес ощутил толчок, его Гвозди Мясника реагировали на разворачивающуюся вокруг бойню. Он ощерился и сделал короткий вдох, осматриваясь по сторонам.
Брат против брата. Это не имело значения.
Бой против товарищей-легионеров являлся наивысшим испытанием. Если он окажется сильнее лучших из них, тогда в Галактике нет больше никого, кто мог бы представлять для него угрозу, исключая лишь самих примархов.
Он плел клинками смертоносные дуги — иногда вместе, иногда по отдельности — отмечая
С каждой смертью голод его воинского духа нарастал, и эффект от Гвоздей становился все сильнее. Зрение окрашивалось красным, боевые стимуляторы текли по телу, грозя разорвать генетически улучшенные вены.
Помимо хорошо известной эйфории битвы было что-то еще. Каждый убитый им враг приносил ощущение облегчения. Падение каждого Ультрадесантника сопровождалось приливом силы. Она задерживалась на его клинках вместе с кровью: миазм, ощущаемый на пределе возможного.
То же самое было справедливо и в отношении всех Пожирателей Миров, умиравших вокруг него. Эрес практически ощущал нечто эфемерное, как будто сама их сущность покидала рассеченные тела, пытаясь воспарить ввысь, но попадала в рабство к Темплум Демонархия. Когда он снес голову очередному врагу, его посетила мысль, что Элифас пытается одурачить его, заставив приносить своих воинов в жертву во имя какой-то высшей цели...
Имплантат вышел на идеальный уровень, грубое ощущение и интеллектуальное осознание сошлись в бесконечно малой точке равновесия.
Все было ясным и чрезвычайно четким. Каждая летящая капля крови, каждый зубец на клинках мечей, каждая царапина на броне. Он видел разрывы болтов и остающиеся за ними следы пропеллента, чувствовал через сапоги гром пушек «Ахилла», чуял кровь и ощущал привкус пота в воздухе.
Одно восхитительное мгновение он балансировал на грани, прилагая каждую частицу своей воли, чтобы удержать собственный рассудок, вознесясь над всеми прочими существами в миг экстатического совершенства.
А затем он перескользнул через вершину, и его повлекло вниз, в безумную ярость, а все мысли о грандиозных планах и возможном предательстве забылись.
Сквозь скошенное окно в нескольких метрах над основанием башни Элифас услышал, как воздух разорвал вой Эреса. Пожиратель Миров превратился в размытое пятно смерти. Он прорубался в середину порядков Ультрадесанта, и на его доспех брызгала кровь.
Но хотя XII Легион и набросился на сынов Жиллимана с не знающей покоя самозабвенностью, Эрес придерживался плана. Он расположил своих воинов так, что оставался проход к Темплум Демонархия, и Ультрадесантники естественным образом продвигались по этой ослабленной оси, стараясь отступить от бешеного натиска, а также заставить замолчать тяжелые орудия Несущих Слово на верхних уровнях.
— Работает! — ликующе выкрикнул Йот. — Ты чувствуешь?
— Чувствую, — отозвался Элифас. Имматериальная энергия, словно поднимающийся паводок, собиралась в фундаменте башни. Ее тянуло к пропитанным кровью камням, созданным в ходе ритуала и расставленным по оккультным линиям слияния миров. Он хлопнул Йота рукой по наплечнику. — Чувствую, мой ученый друг. Твои расчеты безупречны!
Первые Ультрадесантники добрались до врат внизу, шатаясь, вошли в холодное внутреннее пространство, развернулись и открыли огонь из болтеров по преследующим их Пожирателям Миров. Элифас подал знак Ахтону, который ждал на грубо сработанной лестнице слева, закинув на плечо огромную икону.