Окольный путь
Шрифт:
— Нет. Но мне ее описывали. Она великолепна!
И Венандакатра пустился в пространное описание отличных качеств принцессы Шакунталы. Как он их сам представлял.
Велисарий внимательно слушал. Во-первых, преследуя свои цели. Но также и потому, что переживал самый странный опыт. Подобно ментальному — если так можно сказать — двойному видению. Полководец никогда в жизни не встречался с девушкой в реальности. Но один раз смотрел на нее в видении, глазами другого человека. Человека, отличного от Венандакатры так, как день отличается
После того как Венандакатра закончил говорить, Велисарий вновь поднял кубок, как бы приветствуя им гостя, выпил до дна и снова наполнил. Как он заметил, Венандакатра прекратил пить какое-то время тому назад.
Полководцу было трудно не рассмеяться. Затем, подумав, он все-таки засмеялся — как смеются пьяные. Бессмысленно. Он выпил кубок, налил себе еще один. Уголком глаза заметил легкую улыбку, играющую на губах Подлого.
«Ты, козел, я ведь из Фракии. В душе я — простой деревенский парень. Я вырос в сельской местности, где нет развлечений, кроме пьянки. Я смог бы тебя перепить и в возрасте десяти лет».
— Значит, ты вскоре ее увидишь, — воскликнул Велисарий — Счастливчик!
Он сделал попытку встать, потом неуклюже плюхнулся назад, схватившись за край стола, чтобы не упасть. Половина вина выплеснулась из кубка на великолепный ковер, покрывающий землю. Подсвечник в центре стола закачался. Венандакатра быстро поправил его, но не успел удержать одну из свечей. Она упала.
— Прости, — пробормотал Велисарий.
На какое-то мгновение на лице Венандакатры промелькнула ярость. Но он ничего не сказал. Он просто поставил упавшую свечу на место и легко махнул рукой, словно отмахиваясь от незначительного инцидента.
Велисарий выпил остававшееся в кубке вино. Венандакатра тут же добавил ему еще.
Полководец пьяно улыбнулся представителю малва. Затем похотливо сказал:
— Конечно, она — девственница. Должна быть. Ведь принцесса же! — Хохот. Хохот. — Боже, никто не может сравниться с девственницей! Обожаю, как они визжат, когда ты им вжахаешь!
Затем он словно бы с трудом придал лицу серьезное выражение и потряс указательным пальцем перед лицом Венандакатры, как бы предупреждая его. Выглядело это так, словно один педофил дает советы другому.
— Но ты должен ее хорошо охранять! Такой подарок! Ха! Я бы, например, окружил ее евнухами или священниками, давшими обет безбрачия. А еще лучше — священниками-евнухами. — Хохот. Хохот — А потом бы сам запустил руку им под рясу. Сам бы проверил, что у них там!
Он подавился следующим глотком вина, откашлялся и добавил:
— У нас в Риме есть одна поговорка. Quis custodiet ipsos custodes?
Венандакатра нахмурился.
— Боюсь, я не знаю латыни.
— А. Я предполагал… Прости. Греческий-то у тебя идеален. — Он рыгнул. — Ну, перевести можно примерно так: а кто будет охранять охранников? Это означает, как…
— Я прекрасно понимаю, что это означает! — рявкнул Венандакатра.
«О,
— Но достаточно о женщинах! — пророкотал Велисарий. — Все они — ничтожные шлюхи. Недостойны нашего внимания. Только когда мы впадаем в настроение потрахаться. Мы — деловые люди, ты и я. Важные люди.
Он протянул руку за графином с вином, не удержался на стуле и рухнул на пол.
— Суки все они! — пробормотал, с трудом поднимаясь на ноги. — Предательницы. — С трудом снова занял свое место. — С ними хорошо потрахаться. И все, — проворчал полководец, гневно глядя в стол.
Венандакатра налил ему еще вина. Уголком глаза Велисарий снова уловил выражение лица Венандакатры. Презрение, наложенное на беспокойство.
«А теперь мне нужно, чтобы беспокойство поселилось у него в сердце, надежно там устроилось, и он ни в коем случае не заподозрил меня. Он должен подозревать других…»
— Да, деловые люди, — повторил он, по-пьяному растягивая слова. — Важные люди. — Он сжал зубы. — Важные.
Венандакатра ответил:
— Да, мой друг. Только, — немного колебаний, небольшая пауза. — Возможно, нас не всегда ценят.
Велисарий еще крепче сжал челюсти.
— Черт побери, это правда! Разве это справедливо? Я сам…
«Осторожно! Он не дурак».
Велисарий махнул рукой.
— Неважно, — пробормотал он.
Подлый глотнул из своего кубка. Как заметил Велисарий — впервые за час разговоров. («Никогда нельзя недооценивать противника. Кто знает, может, римлянин и не так пьян, как прикидывается?»)
— Мне в этом плане повезло, — небрежно заметил Венандакатра. — Император Шандагупта всегда оценивает мои усилия во имя него. Всегда справедлив в своей критике. Только мягкой критике, конечно, никогда ничего серьезного. И он мне полностью доверяет.
Велисарий подозрительно посмотрел на него. Но было очевидно: подозрение нацелено на утверждение, а не на говорившего.
— О, это правда, уверяю тебя.
— С трудом верится, — с негодованием пробормотал Велисарий. — Мой опыт…
Он снова замолчал.
— А, какой смысл? — проворчал он. — Императоры — это императоры, и этим все сказано. — Казалось, он погрузился в собственные мысли. Мрачные, горькие мысли. Черные мысли пьяного человека.
«Время. Как говорит Валентин, усилия нужно расходовать экономно».
Он поднялся на ноги, уперся ладонями о стол, пытаясь стоять прямо.
— Мне пора, — объявил он и рыгнул. — Извини. Боюсь, я выпил лишку. Ты меня простишь?
Венандакатра благородно кивнул.
— Со мной тоже это случалось, друг мой. — Потом его посетила счастливая мысль: — Мы же деловые люди. Сам знаешь. Столько всего на нас висит. Со столькими вопросами приходится разбираться. Нам нужно напиваться время от времени.