Окончательный расчет
Шрифт:
Столицу Евгения Петровна обожала. Ей нравилось здесь все, включая вечную толкучку подземки, густые человеческие толпы, в которых так легко затеряться, размашистый рисунок проспектов и улиц, ходить по которым можно часами. Жить здесь — когда-то она всерьез мечтала об этом, мечтала годами. Потом… Потом смирилась с тем, что далеко не все мечты возможно воплотить в действительность. И вдруг в момент, когда менее всего ожидала, когда… «Дурочка! — остановила себя Женя. — Забыла, что ни одному мужику на свете нельзя ни верить, ни тем более доверяться?! Лучше подумай, что ему от тебя нужно
Она решительно нахмуриласьн ускорила шаг. Окинув глазами огромный фасад дома, Евгения Петровна прикинула, в каком из множества подъездов может располагаться квартира Вронских, и, немного подумав, двинулась к тому, который показался ей в этом смысле наиболее подходящим. Как ни странно, она не ошиблась. И, переведя дыхание, набрала на домофоне номер…
— Да? — Женский голос, ответивший почти сразу, оказался куда моложе, чем Женя ожидала. И, немного смутившись, она поздоровалась, назвав свое имя, которое ее собеседнице вряд ли могло о чем-то сказать… Но домофон тут же отозвался характерным свистящим звуком. Спустя несколько секунд Евгения Петровна, миновав невиданно просторный холл, уже поднималась в тоже очень просторном лифте на седьмой этаж.
Женщина, стоявшая в распахнутых дверях квартиры Вронских, поначалу показалась ей тоже молодой. И лишь чуть позже, внимательно всмотревшись в ее лицо, Женя сообразила, что та вовсе не молода, скорее, моложава… Определить ее возраст было невозможно!
— Вы — Женечка, верно? — Она радостно прищурила в точности такие же, как у Альберта, синие глаза и улыбнулась. — Заходите, дорогая, Алик вчера вечером звонил мне и говорил, что вы, возможно, зайдете… Добро пожаловать!..
Она легко отступила в глубь Прихожей, впуская Евгению Петровну в квартиру. И вскоре Женя уже с нескрываемым интересом озиралась — не в прихожей даже, а в небольшом холле, переходящем в коридор, по сторонам которого было несколько дверей.
— Хорошо, что вы все-таки решились зайти! — Легкой, пружинистой походкой хозяйка, дождавшись, когда Женя скинет пальто и повесит его на круглую, явно антикварную вешалку, направилась к ближайшей из дверей. Это оказалась гостиная. Женя с интересом оглядела просторную комнату, уставленную старинной мебелью — отчего-то не отреставрированной.
Большой круглый стол, наверняка раздвижной, стулья, аккуратно стоявшие возле него, задвинутые сиденьями под столешницу. Огромный коричневый рояль в углу, несколько картин на стенах. С украшенного лепниной потолка свешивалась хрустальная многорожковая люстра…
— Присаживайтесь, сейчас я угощу вас своими фирменными пирожками! — сообщила хозяйка. — Меня, если Алик вас об этом не оповестил, зовут, кстати, Альбина Борисовна… Так что сына я в свое время назвала фактически в честь себя самой!..
— Я совсем не голодна, — попыталась воспротивиться Женя, несколько ошарашенная гостеприимством матери Альберта, совершенно не готовая ни к такому радушному приему, ни к тому, что Альберт, оказывается, предупредил мать о ее визите. Интересно знать, как он ее представил? Неужели…
— И думать не думайте отказываться! Обидите ужасно… Это мои действительно фирменные пирожки, Алик их очень любит… Если то, что он мне
К своему немалому изумлению, Женя, вероятно впервые за много лет, почувствовала, что краснеет. Она открыла рот, чтобы поинтересоваться, что именно сказал о ней Альберт своей матери, но Альбина Борисовна уже Спешила на кухню, безапелляционно махнув на Женю рукой…
— Кстати, Женечка, — она на мгновение затормозила на пороге. — Чтоб не забыть… Если вы уговорите Алика сделать наконец в квартире ремонт и отреставрировать эту замечательную мебель, моя благодарность вам не будет иметь предела!..
Спустя полтора часа, покидая квартиру Вронских, уже в лифте, Евгения Петровна Шмелева вдруг поняла, что за все время общения с Альбиной Борисовной ей едва ли удалось произнести с десяток слов. С другой стороны, вопреки тому, что хозяйка отличалась прямо-таки беспримерной словоохотливостью, ни о ней самой, ни о ее покойном супруге, ни об Альберте ничего нового Женя, похоже, не узнала… Но сам факт, что ее проверка дала, несомненно, положительный результат, был налицо. И оставалось лишь удивляться, почему в таком случае уверенности в том, что ее действительно, если решится избавиться от Шмелева, ждет блестящее, прекрасно обеспеченное столичное будущее, у Жени не прибавилось.
Правда, и не убавилось — тоже. И все-таки… все-таки…
Впервые за много лет Евгения Петровна попала в столь странную, мягко говоря, двусмысленную ситуацию. Впервые чувствовала себя не в состоянии принять конкретное, определенное решение. Впервые ночью в поезде, неторопливо плюхающем из Москвы в Северотуринск, Женя, прилично намотавшаяся по бутикам, но так толком ничего и не купившая, не спала, вопреки немалой усталости… К чему бы это?..
— Черт бы побрал эту распроклятую жизнь! — Денис Грязнов редко предъявлял к окружающей действительности столь глобальные претензии, и Валерий Померанцев посмотрел на него с невольным сочувствием.
Конечно, про неофициально существующее афганско-чеченское братство он прекрасно знал. Соответственно понимал, по крайней мере теоретически, чувства Дениса. Но что ж тут поделаешь? Факты — штука действительно объективная, а все едва наметившиеся у них в процессе следствия ниточки, безусловно, вели к «Щиту», а следовательно, и к его основному владельцу — Василию Шмелеву… Сказать таким образом Грязнову-младшему что-либо утешительное Валерий в данный момент не мог. К счастью, ситуацию разрешил звонок в дверь, разлившийся по квартире затейливой трелью.
Вика Кашева оказалась высокой, статной блондинкой с неожиданно черными для столь светлокожей женщины глазами. Ее вполне можно было бы назвать красивой, если бы не холодноватое выражение» лица и слишком тонкие на взгляд Валерия губы.
Денис представил их друг другу и отправился на кухню варить кофе, дав возможность Померанцеву побеседовать со своей клиенткой наедине.
— Вы не представляете, как я рада, что Москва заинтересовалась наконец этими сволочами! — неожиданно горячо начала Вика. — Я имею в виду в первую очередь, уж не обижайтесь, ваших здешних коллег…