Оковы для призрака (Духовная связь)
Шрифт:
Однако он не сделал ничего дурного. Просто смотрел на меня таким взглядом, от которого вся кровь заледенела в жилах: с удивлением и почти отвращением.
— Роза, пожалуйста, прекрати. И ради бога, держись подальше от меня, — сказал он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.
Я вскочила, переполненная обидой и злостью. Возникло чувство, что еще минута — и произойдет взрыв.
— Это еще не конец, — пробормотала я. — Я так просто не откажусь от тебя.
— Я уже отказался от тебя, — так же тихо ответил он. — Иногда любовь
Я недоверчиво смотрела на него. Впервые со времени своего возвращения он упомянул о том, что любви больше нет. Ранее его протесты сводились к тому, что его мучают угрызения совести из-за прошлых грехов, которые оставили в его душе шрамы, лишив способности любить. Но теперь…
«Я уже отказался от тебя. Иногда любовь уходит. Моя ушла».
Я попятилась. Его слова жгли, как пощечина. Судя по его лицу, он понимал, какую боль причинил мне. Но я не стала вглядываться — развернулась, быстро пошла по проходу и выбежала за дверь, опасаясь, что, задержись я хоть на мгновение, все в церкви увидят, что я плачу.
Двадцать пять
После этого мне не хотелось видеть никого. Стремясь побыстрее оказаться в своей комнате, я не чуяла земли под ногами и не замечала людей вокруг. Снова и снова звучали в сознании слова Дмитрия: «Иногда любовь уходит. Моя ушла». Это было хуже всего, что он до сих пор говорил. Не поймите меня неправильно: все остальное было нелегко. Когда он заявлял, что будет избегать меня, что наших прежних отношений не вернуть, это тоже было ужасно и все же оставляло крошечную надежду, что раз он заботится обо мне, искра нашей любви еще не угасла.
Но… любовь уходит.
Это было что-то совсем иное. Казалось, сами мы умерли, наши останки рассыпались в прах и ветер унес их, будто сухие листья. Боль в груди была нестерпима, и я скорчилась на постели, обхватив себя руками, как будто это могло ее уменьшить. Не получалось смириться с его словами — с тем, что после всех выпавших на его долю испытаний любовь ко мне ушла.
Всю остальную часть дня я намеревалась провести у себя, съежившись во мраке под одеялом. Сидни, мои волнения из-за отца Лиссы и даже она сама — все это напрочь вылетело из головы. Она занималась своими делами, но время от времени через нашу связь я ощущала ее призыв: «Приходи ко мне!»
Поскольку я не реагировала, она начала беспокоиться. Внезапно я испугалась, что она — или кто-нибудь другой — может прийти сюда, разыскивая меня. Вскочив, я решила уйти, сама не зная куда; просто чувствовала потребность двигаться. Обошла всю дворцовую усадьбу, выискивая места, где не бывала прежде. Фонтанов и статуй тут оказалось гораздо больше, чем мне казалось, однако их красота сейчас была мертва для меня. Вернувшись к себе несколько часов спустя, я чувствовала лишь усталость от долгой ходьбы. Ну и ладно. По крайней мере, я сумела избежать всяких
Сумела ли? Было поздно, и мне уже полагалось лежать в постели, когда в дверь постучали. Я заколебалась. Кого это принесло так поздно? Чего я хочу — отвлечься или и дальше лелеять свое одиночество? Я знала одно — это не Лисса. Господи! Скорее всего, это Ганс, пожелавший узнать, почему я не появилась на работе. Стук не смолкал, и после долгих размышлений я решила открыть дверь.
Это оказался Адриан.
— Маленькая дампирка… — Он устало улыбнулся. — У тебя такой вид, будто ты только что встретилась с призраком.
Нет, не с призраком. Поверьте, я всегда узнаю призраков, когда встречаюсь с ними.
— Просто… Просто я не ожидала увидеть тебя после того, что произошло утром…
Он вошел и сел на постель. Было приятно видеть, что он привел себя в порядок — переоделся и уложил волосы. Запах сигарет по-прежнему ощущался, но после того, как я с ним обошлась, он имел право следовать своим дурным привычкам.
— Ну, я и сам не ожидал, что приду, — признался он. — Но ты… ну… ты заставила меня кое о чем задуматься.
Я тоже села на постель, на приличном расстоянии от него.
— Насчет нас?
— Нет. Насчет Лиссы.
— А-а…
Я обвиняла Дмитрия в эгоизме, но чем лучше я сама, воображающая, будто Адриан не может думать ни о чем, кроме любви ко мне?
Взгляд его зеленых глаз был задумчив.
— Я все время думал о твоих словах… ну, о ее отце. И ты была права… насчет карточного долга. У него хватило бы денег заплатить любой долг. Не было никакой необходимости держать это в секрете. Ну, я пошел и спросил маму.
— Что? — воскликнула я. — Об этом никто не должен был знать…
— Да-да, я так и понял, что твоя информация сверхсекретная. Не беспокойся. Я сказал ей, что мы слышали разговоры об этом в Вегасе… О тайных вкладах отца Лиссы.
— И что она ответила?
— То же, что и я. Ну, на самом деле сначала она рассердилась на меня. Сказала, что Эрик Драгомир был хорошим человеком и что не следует сплетничать о покойном. Предположила, что, возможно, он действительно имел карточные долги, но даже если так, не стоит об этом думать, поскольку он сделал много добра.
— Она права, — сказала я.
Может, документы украли именно с целью опорочить его репутацию? Правда, распространять слухи о покойном бессмысленно, но, может, у кого-то возникло желание бросить тень на всю семью Драгомир, чтобы не осталось шансов изменить закон о голосовании в пользу Лиссы? Я хотела высказать все это Адриану, но он опередил меня, сообщив нечто еще более поразительное.
— Потом наш разговор услышал папа и сказал что-то вроде: «Скорее всего, он переводил деньги своей любовнице. Он был симпатичный мужчина, склонный пофлиртовать. И любил дамочек». — Адриан закатил глаза. — Он так и сказал — «любил дамочек». Папа такой козел! Выражается, будто воспитывался сто лет назад!