Оковы Древнего Н-Зота

Дженкинс Кассандра

Алекстраза тяжело вздохнула. Стоило ей закрыть глаза, она вновь видела закатное небо и бронзового дракона в лучах заходящего солнца. Столькими тайнами владел этот дракон! Сколько из них по-прежнему скрыты даже после его смерти?

История не должна повторяться. Жестокая по своей простоте истина. Алекстраза не сомневалась, Ноздорму показал Изере мир пандаренов. Кейган-Лу рассказывал им, что зеленая стая погибла вместе с красной в неравной битве против трех Древних Богов. В новом мире Ноздорму не хотел повторения, не хотел, чтобы зеленые и красные стаи объединились. Он разделил сестер, велев

Изере дожидаться своего часа в Изумрудном Сне. И этот час настал, с облегчением подумала Алекстраза, с отшельничеством Изеры покончено.

— Пойдем же со мной, — не отпуская руки Изеры, сказала Алекстраза. — Покинем Сон вместе раз и навсегда.

— Сейчас я не могу покинуть его, — покачала головой Изера. — Кое-кто нуждается в моей помощи. Он не выживет за пределами Сна.

Отступив на шаг назад, Алекстраза огляделась. Изера с любопытством наблюдала за ней. Лишь пустынные зеленые равнины и темные леса вдали окружали их — ничто не тревожило векового спокойствия Сна. Малфурион рассказывал ей о небывалом умиротворении, что дарило пребывание в Изумрудных землях. Друид провел среди них долгие годы, постигая единение с природой и миром. «Для начала Аспект Земли должен выжить», — как наяву прозвучал голос Малфуриона. Пережить пленение Древним и сохранить после рассудок? Тогда это казалось невозможным.

«Всегда будет пять Аспектов-Хранителей», — вспомнились Алекстразе слова Ноздорму. Тем вечером в Драконьем Чертоге, перед тем, как необъяснимо исчезнуть и вновь появиться вместе с крохотным малышом в разгар визита Синей Стаи, Ноздорму оставил ей множество зацепок и намеков. Речь бронзового дракона всегда была неоднозначной и непонятной. Аспект Времени очень тщательно подбирал слова. Ноздорму было по силам многое, повернуть время вспять для целого мира? Пожалуйста. Но важная веха в развитии Азерота не поддавалась изменению. Число нареченных Титанами Хранителей в разные времена истории менялось, но, как и в дни зарождения молодого Азерота, их должно быть пятеро.

Вот чем, помимо всего прочего, объяснялось возвращение Изеры из плена Изумрудного Сна. Мир обретал защитников.

Услышав историю пандаренов, Хранительница Жизни, наконец, нашла объяснение тому, что Ноздорму никогда не выказывал ненависти к черному дракону. Ни в Войну Древних, ни после. Ее не удивило, что Ноздорму взялся обучать потомка черного дракона — выходка вполне в его духе. Каждый раз Алекстраза находила этой симпатии разные объяснения, но узнала правду лишь в Гранатовом Редуте за миг до конца из уст миролюбивых черно-белых медведей.

Долгие годы Ноздорму снедало чувство вины перед Нелтарионом. Именно судьбу черного дракона сильнее прочих исковеркала необратимость истории.

«Черная стая возродится», — тем же вечером в Драконьем Чертоге пообещал ей Ноздорму. Что могло быть безумнее этих слов, прозвучавших в дни Катаклизма? Тогда это ужаснуло Алекстразу.

Сейчас ее отношение к Нелтариону изменилось. Ноздорму всегда добивался этого, хотя и не мог раскрыть правды раньше времени. Алекстраза, разумеется, вряд ли кинулась бы спасать Аспекта Земли из Грим-Батола, как поступила Изера. Сомнений больше не оставалось. Только с помощью целительных способностей Изеры черный дракон мог остаться в живых после всего,

что ему довелось пережить. Они с Малфурионом, в отличие от Ноздорму, не учли дара Изеры.

Она уняла внутреннюю дрожь и посмотрела на сестру.

— Ты сказала, что твой Сон окончен. Почему именно сейчас?

Алекстраза догадывалась, в чем причина, но хотела услышать это от самой Изеры. Знала ли Изера о спасении этого мира? Рассказал ли ей Ноздорму о принесенной жертве? Возможно, объяснил, как им поступать дальше?

А что если здесь, во Сне, ужаснулась Алекстраза, вовсе не Нелтарион сейчас нуждается в помощи Изеры? Ведь ничье имя не было произнесено. Пережитые в долгую ночь кошмары вновь напомнили о себе. Алекстраза понимала, что ей не убежать от них и того сомнения, что они породили в глубине ее души.

— Ноздорму просил меня дождаться часа, когда падут Оковы Древнего Бога, — ответила ее младшая сестра, подтверждая невысказанные мысли Королевы. — Только после этого я могла покинуть Сон, не подвергая его опасности. До тех пор, как Хранительница Сна, я берегла его изнутри, пресекая любое проникновение темных сил.

— Случалось и такое?

— О да, — кивнула Изера, — и довольно часто. Но я зорко охраняла неприкосновенность Сна. Изумрудный Сон очень важен теперь, когда пали Оковы.

— Почему?

— Позволь прежде спросить тебя, восстановилась ли Нить Жизни?

Алекстраза кивнула.

— Хорошо, — отозвалась Изера, — я чувствовала во Сне, как ослаб натиск Древнего. Не представляю, что довелось пережить на поверхности в час его свободы.

— Нам пришлось нелегко, — сдержано ответила Алекстраза, силой воли отгоняя ожившие воспоминания.

— Догадываюсь, что Ноздорму не рассказал тебе о предназначении Сна? Чем должен был стать Сон, по мнению Титанов, его создавших?

— Нет.

— Сейчас я, наконец, расскажу обо всем. Изумрудный Сон, созданный Титанами, не был своего рода пробной версией мира, как вы считали все эти годы. И он не был создан лишь для того, чтобы друиды обретали здесь единение с природой. Каждое живое существо, после определенных ритуалов, может попасть в Сон. Для этого необязательно засыпать, как считается сейчас. Этот мир прекрасен в своем равновесии; Титаны понимали, что Азероту никогда не стать таким. Титаны не преуменьшали нависшую над миром угрозу Древних Богов. И предполагалось, что однажды, когда Древние вернут былую мощь, создания Титанов смогут укрыться в мире Изумрудного Сна. Бегство в замкнутое и защищенное от хаоса пространство. Мы могли бы продержаться здесь. Какое-то время, разумеется.

— Когда три Древних возродились, мы могли сбежать в Изумрудный Сон?! — воскликнула Алекстраза.

В голове не укладывалось. Она смирилась с обреченностью того мира, но, оказывается, у них оставался шанс! Если бы они спаслись, то… Никогда не прожили бы свои нынешние жизни. Их судьбы развивались бы без участия бронзового дракона, по крайней мере, такого значительного участия, как сейчас.

Они — те настоящие, те первые, что проживали свои жизни, как считали нужным, — они выжили бы. Но стали бы затворниками, пленниками Изумрудного Сна. Неподвластный осознанию мир идеального равновесия, скрытый за порталами внутри мира хаоса.