Оковы Древнего Н-Зота
Шрифт:
— Мне нужна пауза, — выдохнула она, хватаясь за сумку. Из ее недр выудила пузатую бутыль и с жадностью отхлебнула ярко-синей жидкости. — Ешьте, не пропадать же добру, — Кенди кивнула в сторону сдобной горы из булочек.
Нелтарион покачал головой.
— Кхм, — кашлянул гвардеец рядом с ним, — если вы не против, Аспект Земли, я бы взял.
— Берите, берите! — обрадовалась Кенди.
Гвардеец склонился над сдобой, выбрал с десяток и отнес соратникам. Затем вернулся за новой партией. Кенди вспыхнула, как маковый цвет, пока слушала, как дракон расхваливает ее способности, которые,
Придется убить ее, думает Нелтарион, стоя в стороне, чтобы хоть как-то сохранить репутацию. Хотя какую, если вздуматься, репутацию? Полоумного убийцы?
— Я никому не скажу, — словно прочитав его мысли, пообещала гномка, когда гвардеец оставил их одних.
— А никто и не поверит.
— Веничка поверил бы, — внезапно шмыгает носом Кенди. — Мой муж. Он так любил сладкое… Мы приехали в Редут молодоженами, а уеду я вдовой… Он умер сегодня ночью. Его укусили эти твари, а Алекстраза не спасла. Она вообще мало кому помогла… Не понимаю, зачем я вам это рассказываю, — добавила она, еще раз шмыгнув носом.
— Против Древних Богов Алекстраза бессильна.
— Вы что, выгораживаете ее?! — взвилась гномка. — Вы же ненавидеть ее должны! Это все знают… Хотя… Простите.
— Я же говорю, вам никто не поверит, — повторил Нелтарион и добавил: — Мои соболезнования.
Гномка недоверчиво покосилась на него.
— Ага, — проворчала она и снова хлебнула эликсира.
Несмотря на всю странность этого разговора, на душе у Нелтариона стало легче. После разговора с Алекстразой его боль стала настолько острой, что, казалось, резала изнутри при каждом движении. Многое и сейчас оставалось нерешенным, но в нем крепла уверенность в собственных силах, какой не было и в помине в тот час, когда память только вернулась к нему.
Кенди говорила с ним без пиетета и опаски, говорила как с обычным человеком, кем он никогда, по сути, не был.
Или был однажды. Среди выстроенных заново дворцов Зин-Азшари Джайна говорила с ним также, чем и покорила его. Может, ему просто нужно было кому-то выговориться? И он спутал любовь с чем-то иным?
«Известно ли тебе, какими опасными бывают драконы после одиночного заточения?», вдруг всплывает из глубин подсознания. Ага, думает он, они бывают разговорчивыми, это уж точно.
Все, что произошло дальше, после сказанной им фразы, невозможно забыть. От этих воспоминаний быстрее бьется сердце и хочется совершить невозможное, лишь бы пережить их вновь.
— Ну, я готова, — говорит ничего не подозревающая Кенди, пряча наполовину опустевшую бутыль обратно в сумку. — Готовы? Чувствую, сейчас все получится. Вспомнился мне тут один рецепт… Никто не устоит.
Это она о гвардейцах или подземных тварях? Может, пора напомнить, ради чего ему понадобился маг?
Сосредоточившись на заклинании, Кенди сопровождала шепот ведомыми ей одной плавными движениями рук.
— … и марципановые розочки на верхнем корже, — различил вдруг Нелтарион.
В воздухе рядом с волшебницей материализовались три коржа, каждый последующий меньшего диаметра. Затем чудесным образом появилась кремовая
Но до розочек дело не дошло.
Когда торт покрылся шоколадной глазурью, нервы не выдержали не только у Нелтариона. Земля под ногами Кенди пошла буграми. Волшебница пискнула и метнулась в сторону гвардейцев, прервав процесс покрывания торта глазурью на полуслове.
Нелтарион приказал никому не вмешиваться и шагнул вперед.
Змея была гораздо больше той, что проникла в шатер Алекстразы. Та, по сути, была жалким червяком в сравнении с этой. Позади испуганно всхлипнула горе-кондитер.
Солнце к этому времени взошло высоко, миновав утопленные в дыму равнины. Лучи преломлялись на черных чешуйках, сковавших змеиное тело плотным, словно доспехи, кольцом.
Еще в шатре Алекстразы, впервые коснувшись тела одной из этих тварей и увидев ее вблизи, Нелтарион узнал этот металл. Вот почему он оказался теперь здесь, так далеко от Джайны. Из-за этих тварей. Ведь никто иной в целом Азероте не связан с Древними Богами так сильно, как связан с ними он.
Он узнал адамантит на теле змеи.
А значит, нашел противоядие.
Глава 15. Полумир.
Джайна открыла глаза. Скошенный чердачный потолок из потемневших от времени досок сам по себе, наверное, не показался бы ей таким странным, если бы она увидела его при иных обстоятельствах. Например, если бы не знала о своей гибели. Джайна помнила и черного дракона, и боль от укуса, и темноту, которая сомкнулась над ее головой.
А теперь над ее головой деревянная крыша, а сама она лежит в постели, даже кем-то заботливо укрытая одеялом!
Джайна перебрала в памяти значимые события своей жизни, чтобы удостовериться, что она та самая выпускница Даларанской Академии, бывшая, должно быть, правительница Терамора и ее сердце отдано черному дракону и никому более. Все сошлось. А значит, ничего не остается, как подняться на ноги и осмотреться.
Комнатка оказалась крохотной и неуютной, со стенами из грубо сколоченных необструганных досок, дырявым, выцветшим ковром в центре и затянутыми паутиной углами. Джайне захотелось поскорей убраться отсюда, и в одной из стен она к своему облегчению различила дверь, перекошенную и жалкую, как и все в этой комнате. Покинув постель, она направилась прямо к ней. На пороге она обернулась, но там, где только что стояла кровать, обнаружились стеллажи, доверху забитые книгами и свитками.
Джайна постояла какое-то время, словно ожидая, что кровать снова появится сама по себе, но обстановка в комнате и не думала меняться, потому она распахнула дверь и шагнула на лестницу. Деревянная лестница скрипела и стонала от каждого ее шага, и не было никакой возможности прекратить эту пытку. Ступени все вели и вели вниз, и Джайне только и оставалось, что довериться тому, куда приведет ее эта лестница. Возвращаться хотелось еще меньше.
Вдруг мрачную лестницу озарили солнечные блики. Старое дерево тут же преобразилось — в теплом янтарном глянце Джайна даже разглядела собственное отражение.