Оковы Древнего Н-Зота
Шрифт:
Орки с недовольством косятся на эльфа крови, командующего армией. Орки не понимают, почему эльф удостоился такой чести, но они строятся в шеренги и забираются в пузатые дирижабли, чтобы отправиться на помощь драконам, хотя драконы никогда не приходили на помощь им самим.
Золотоволосый эльф крови чувствует недовольства в рядах солдат, он и сам недоумевает отчего вождь решил, что именно он должен командовать силами тех, кто выступает под красными флагами. Суетящийся гоблин не объяснил ему этого. Гоблин ужасно раздражает эльфа, он шагу ему не дает ступить, следует за ним, как привязанный. Вот и сейчас гоблин о чем-то тараторит и совершенно не дает ему сосредоточиться,
Лопасти дирижаблей приходят в движение, деревянная палуба под ногами дрожит — заработали гоблинские моторы. Вражеские корабли летят рядом. Еще недавно, окажись они так близко, то открыли бы огонь, думает тролль с оранжевым ирокезом, стоя на гребне холма и провожая взглядом дюжину дирижаблей, внезапно сорвавшихся с мест. Затем уходит в пещеры, где без музыки непривычно тихо и только капает в огонь жир с поджаренных боков степного оленя.
В степях бегут животные. Животные лучше чувствуют природу, они сильнее связаны с ней. Они чувствуют, что эта буря не похожа на прежние. Она будет продолжаться вечность и принесет много смертей, говорят их обостренные до предела чувства. Хищники бегут рядом с жертвами, бок о бок, прочь от темного неба, которое вот-вот рухнет на землю.
Ту, что когда-то была красной драконицей, ветер несет все выше, в штормовые небеса, и там, среди вспышек молний, она видит под собой весь мир, как на ладони. Словно кто-то развернул перед ней карту, а на ней каждое живое существо, и жизнь в нем горит словно свеча. Иногда какой-нибудь огонек потухнет, а другой вспыхнет. Круговорот жизни в постоянной борьбе со смертью.
Она понимает, что сейчас может задать свой вопрос, мир — та, что была целым миром, — готова выслушать ее.
Она произносит его, и ветер размывает мир, словно набежавшая на берег волна, и она понимает, что ее услышали. Ей важно узнать, почему они не спаслись в Изумрудном Сне, когда у них была такая возможность.
Пламя охватывает мир и почерневшие облака. Во рту пепел и снова тяжело дышать из-за дыма. Она видит знакомый Чертог и двух мужчин — человека с черными волосами и эльфа с бронзовыми. Это Аспект Земли и Аспект Времени. В этот раз она успела раньше, чем их спор с той, другой Алекстразой, завершился. Значит, она была права, задав именно этот вопрос из десятка других.
Нелтарион просит Алекстразу отступить, но ее двойник одержима спасением этого мира. Она может справиться сама, кричит она Аспектам, она нужна Древним Богам. Тогда Нелтарион просит укрыть в Изумрудном Сне хотя бы часть жителей Азерота, но уверенная в своих силах Алекстраза отказывает и в этом. Ноздорму не вмешивается, лишь стоит рядом с ними. Но он первым разворачивается и уходит прочь, даже не дослушав слова Алекстразы о том, что ритуал уже начался и она сама может восстановить разрушенную Титанами связь.
Ничего не добившись, Нелтарион тоже уходит следом за Ноздорму.
Двойник Алекстразы смотрит на нее, и она знает, сейчас она велит ей лететь к Тариону, поэтому она бежит за Нелтарионом и Ноздорму и нагоняет их, когда Аспекты останавливаются на террасе Драконьего Чертога. Внизу бушует война с Древними Богами.
«Если этот мир обречен, — произносит Нелтарион, — то ты, как Аспект Времени, должен сделать все, чтобы это не повторилось».
«Ты не знаешь, чего просишь», — отвечает ему после небольшой паузы Ноздорму.
«Просто
Громогласный рык черного дракона оглашает окрестности, он устремляет в самое пекло, где не утихает битва с тремя Древними Богами.
«Тебе не удалось спасти нас, Алекстраза, — вдруг произносит Ноздорму. — Хотя ты и была уверена в своих силах. Древние Боги все равно оказались сильнее».
Она видит себя в небе, окруженную красными драконами.
Предательство, вспоминает она. Ее погубило предательство в собственной стае. Она видит, как часть красных драконов поворачивают против нее, и видит того, кто командует ими. Междоусобица нарушает ритуал, который нельзя было нарушать. Мир перед ее глазами расплывается, сгорает и гибнет. Падают наземь драконы, и дольше всех бьется черный дракон, но и он не вечен.
Мир погиб из-за ее самоуверенности. Она принесла этому миру даже больше страданий, чем ненавистней ей Смертокрыл.
Только бронзовая тень парит над руинами мира. События, приведшие Азерот к гибели, никогда не должны повториться. Вот почему другая Алекстраза никогда не узнает, каким на самом деле был дар Титанов. Конечно, Ноздорму не менял его, никому не под силу подобное. Он всего лишь скрыл из этого мира пандаренов, а с ними и знание об Азаро-Те. И потому однажды этому миру понадобился Тарион.
«На его месте должна быть ты».
Ведь в том мире это она была Хранительницей Нити Жизни.
Глава 19. В слабости обрести силу.
Портал рос. Его изменчивая форма напоминала Изере песочные часы — на границе земли и неба он сужался, а в вышине и на земле снова расширялся.
Скоро, думала Изера, совсем скоро она исполнит предначертанное.
Зеленые драконы помогали ей. Только часть из них, около дюжины. Остальным она приказала оставаться вместе с силами Редута. Скоро состоится их битва, именно ее смертные считают решающей, но это не так. Важнейшее для всего Азерота действие произойдет здесь, на равнинах Изумрудного Сна, и друиды и зеленые драконы, веками искавшие здесь просветления, навсегда лишатся Изумрудного Сна.
Портал темнел, исходящая от него темно-зеленая сеть, словно древесные корни, оплетала чистое изумрудное небо. Когда заклинание будет завершено, грань разделяющая мир Азерота с миром Изумрудного Сна будет стерта. В этот миг чары Изеры и зеленых драконов преодолеют преграды и проникнут в скрытое ото всех подземелье Грим-Батола. И мальчик-дракон, и владеющие им силы, останутся не потревоженными, но отныне обретут безопасность, когда чары перенесут их из мира смертных на равнины Сна.
— Сновидица? — услышала Изера и обернулась.
Над лесом вдали парила Хранительница Жизни ис каждым взмахом крыльев она приближалась.
Изера опасалась лишь одного дракона — черного. Она считала, что стоило провести ритуал еще тогда, когда Нелтарион не пришел в себя или стоило продлить его целительный сон, чтобы он не смог помешать ей, но Алекстраза была против.
Сейчас в присутствии Алекстразы не было никой необходимости, думала Изера, она так и скажет, как только сестра приземлится. Конечно, она будет спорить, думала Изера, ей так и не удалось понять, почему Алекстраза питала неясную симпатию к этому мальчику-дракону. Как-то она пыталась рассказать Изере о нем, но Изера не стала слушать. Ничто не должно менять предначертанного, не ради того она прождала в бездействии тысячелетия.