Оковы страсти
Шрифт:
На какую-то долю секунды Алекса замерла в нерешительности, сама еще толком не зная, возмутиться ей или промолчать. Но затем, к удовольствию Хэриет, плечи ее опустились, а изящные пальцы, только что судорожно сжимавшие ненавистное платье, разжались.
«Это еще не победа, — подумала Хэриет. — У Алексы, родившейся под знаком Льва, не бывает поражений, могут быть лишь временные отступления». Поборов усталость, Хэриет бодро подошла к раздраженной Алексе и заставила ее обернуться.
— Нет смысла портить прекрасное платье, хорошая ткань стоит так дорого. Ты ведь не хочешь, чтобы я послала за какой-нибудь болтливой горничной? Я сама помогу тебе раздеться, если ты успокоишься. И постарайся запомнить,
— Я… я никогда не думала об этом, — опустив голову, призналась Алекса. Но тут же выпрямилась с вызовом: — Сохранять холодную голову… Охота? Этим я должна сейчас заниматься? Но кто же добыча, тетя? Подходящий молодой человек, которого я должна поймать, пускаясь на глупые женские уловки? Или я сама?
В голосе Алексы зазвучали яростные циничные нотки, поэтому ответ Хэриет был довольно резким:
— Дорогая моя, надеюсь, своими частыми проповедями я не дала тебе повода думать, что ты находишься среди волков. Я вовсе не говорила, что тебе нужно немедленно искать здесь мужа или что это твоя единственная возможность встретить подходящего молодого человека. Я хочу, чтобы ты поняла одно: тебе пора подумать о себе как о красивой молодой женщине, к которой тянутся мужчины. Прошло время, когда ты могла быть для них сестрой или хорошим товарищем, а ведь именно так воспринимают тебя сейчас некоторые молодые люди. Ради Бога, позволь мне не повторять сейчас то, что я уже говорила тысячу раз. Давай расстегну тебе корсет. Я значительно старше тебя и устала ничуть не меньше!
На этот раз Алекса не стала расшвыривать ногами юбки и извергать страшные ругательства. Она стояла не двигаясь, как статуя, лишь однажды издав слабый вздох облегчения, когда корсет был расстегнут. А затем, к удивлению Хэриет, она нагнулась и одну за другой стала поднимать с пола вещи, чего не делала никогда, потому что с детства была избалована любящими ее слугами.
Голос Алексы звучал глухо, пока она не выпрямилась, все так же стоя спиной к Хэриет:
— Я думаю, ты не хотела ехать сюда еще больше, чем я. Тебе, тетя, не хотелось оставлять больного Фреди и расстроенную маму, ты знала, что некому будет помочь папе и присмотреть за ним. А я позволила себе разозлиться и… и все время думала только о себе, забыв о чувстве ответственности по отношению к другим людям. В то время как все вокруг меня подобно тебе, тетя Хэри…
Алекса резко повернулась, держа перед собой узел с неубранной одеждой. В этот момент она напоминала нагую языческую богиню. Блеск непролитых слез придавал ее широко расставленным темным глазам еще большую выразительность.
— Мы все прекрасно относимся к тебе, тетя. Но ты… Почему ты никогда не была замужем? Ты никогда не хотела?
Хэриет всегда учила Алексу быть честной и говорить правду при любых обстоятельствах, как бы тяжело это ни было. И сейчас, дабы не превратиться в лицемерку, она обязана была дать прямой и честный ответ на прямой вопрос этой девочки, стоящей перед ней.
Хэриет как бы издалека услышала свой странно натянутый голос:
— Мужчина, которого я любила, полюбил другую женщину и женился на ней. А я… я так никогда и не смогла встретить кого-то, кто был бы лучше его. Думаю, на сегодня хватит. Старые воспоминания могут быть очень болезненными, когда-нибудь ты это поймешь.
Когда она повернулась, чтобы уйти к себе в комнату, ее спина была так же напряжена, как несколько минут назад у Алексы. И только после того как Хэриет, задернув тяжелые портьеры, оказалась в одиночестве, она позволила себе, не раздеваясь, лечь на постель и дать волю слезам.
Алекса иногда становилась злой и агрессивной, ее изменчивый характер очень хорошо сочетался с львиной гривой золотисто-каштановых волос, но она не могла переносить чужие страдания, чужую боль, особенно если сама была их причиной. Алекса поняла, но, к сожалению, слишком поздно, что ее бездумные вопросы могли задеть тетю Хэри. Когда она заметила, как побледнело и напряглось лицо тетушки, она готова была отдать все, чтобы вернуть свои слова назад. Но тетя Хэри была сильным человеком, поэтому она ответила честно, хотя это и причинило ей боль.
Алекса долго смотрела на плотно задернутые портьеры, ставшие преградой между ней и тетей. Они удерживали ее от попытки успокоить тетушку и избавиться от чувства собственной вины. Слезы, которые она все это время упрямо сдерживала, теплыми ручейками покатились по ее лицу, но Алекса даже не стала вытирать их. Она почти никогда не плакала, разве что в одиночестве. Никаких предательских слез в чужом присутствии. Слезы — это наказание, успокоение, облегчение. Сейчас можно поплакать. А завтра она сделает тетю счастливой, будет вести себя так, чтобы она гордилась своей племянницей, она сделает все для этого, даже если ей нужно будет умереть! Да, она даже позволит сделать себе эти ужасные модные локоны, будет трепетно обмахиваться веером, хихикать и даже хлопать ресницами, если это поможет стереть с лица тети Хэри выражение боли, которое появилось по вине Алексы.
Подобно внезапному тропическому ливню, слезы Алексы быстро прекратились, оставив после себя ощущение слабости. Девушке казалось, что ноги больше не держат ее. Бросив одежду, Алекса потянулась, как кошка. Она вытянула руки над головой, затем перевела их за спину, потом в стороны, пока не услышала слабый хруст в позвоночнике и плечах, — это всегда помогало ей расслабиться, снять усталость и напряжение. Теперь у нее едва хватило сил, чтобы растянуться на постели, завернувшись в прохладные простыни. Уткнув лицо в подушку, она моментально уснула.
Когда Хэриет, которой так и не удалось заснуть, вошла через пару часов в комнату Алексы, она заметила на лице спящей девушки предательские следы недавних слез. Поправляя простыни и закрывая плечи Алексы, она думала о том, как жизнерадостна молодость! Алекса проснется в прекрасном настроении, полная сил и желания все исправить. Это настроение продлится день или два, а потом… кто знает, что выведет ее из себя? Алекса до сих пор воспринимает себя как маленького мальчишку. Готова ли она превратиться в женщину?
Хэриет, к счастью для нее, не часто занималась самокопанием. Она не раз говорила Алексе, что иногда полезно давать волю чувствам, но только иногда. Здравый смысл и практичность должны доминировать всегда и во всем. Только так можно добиться в жизни всего, не будучи при этом совершенно уж бессердечной, и только так ты сможешь выжить при любых обстоятельствах. Она сама училась этому, с головой уйдя в книги, которые помогли ей расширить тесный мирок ее взглядов до размеров подлинной вселенной. Только это и помогло выжить ей самой. Очевидно, что в этой вселенной не разбиваются сердца, иначе она бы умерла в тот неуместно яркий солнечный день, когда ее лучшая подруга с блестящими глазами поведала ей «секрет», — она говорила и говорила, так и не заметив, как внезапно изменилась Хэриет. Она стала холодна как камень. И эта ее холодность в сочетании с блестящими локонами, резко очерченным подбородком и пухлым ртом очень привлекали мужчин. Даже его. Но никто не знал, что творится у нее внутри. Она никому не позволяла заглянуть ей в душу, даже если боль готова была вырваться наружу. «Это замечательно. Конечно же, я очень рада за тебя. И я обязательно буду свидетельницей на свадьбе». Улыбающаяся, ранимая Хэриет.