Оковы страсти
Шрифт:
— Я ничего подобного не делала! И как вы могли подумать, что я способна на такую глупость? Я собиралась лишь поговорить с лордом Чарльзом, хотите верьте, хотите нет. И я не… не… О-о-о!
От ненависти и унижения у Алексы перехватило дыхание, и она смогла лишь протестующе застонать, заметив, как он рассматривает ее. Только теперь она поняла, как ужасно выглядит. Алекса резко потянула платье, чтобы закрыть оголившуюся грудь, и закричала:
— Вы… Вы… бесчувственная скотина! Хам! У вас что, совсем нет совести? Это все из-за вас!..
Алекса в отчаянии замолчала, заметив, что плечи его содрогаются от беззвучного
— Извини! — наконец сказал он. — Меня так развеселило слово, которое ты употребила. Хам… Хотя, если задуматься, его вполне можно было употребить, правда, оно и не столь колоритно, как другие слова, которыми ты называешь меня.
— Если бы я знала более оскорбительные слова, к которым вы привыкли, я бы, несомненно, использовала их! — Голос Алексы дрожал от возбуждения. — Но сейчас меня интересуете не вы, грубый, отвратительный и бессовестный человек. Меня интересует…
— Вот теперь уже лучше.
Он насмешливо зааплодировал, но Алекса была так утомлена, что, пересилив свой гнев, решила не обращать на этот раз внимания на его колкости и издевательства. Она лишь выпалила:
— Прекратите! Поскольку вы жаждете избавиться от меня и поскольку именно вы виноваты в том, что я оказалась в таком положении, извольте сказать мне, как я объясню свое состояние этой противной старой Лэнгфорд, когда вернусь домой? Она злобная сплетница, и как раз сегодня вечером мы основательно повздорили, поэтому она… Ну, в общем, для нее будет немыслимым счастьем раздуть скандал вокруг моего имени. Что мне делать?
Она заметила, что он передернул плечами, прежде чем ответить неприятным, абсолютно безразличным голосом:
— Я думаю, моя дорогая, что если тебе хватило изобретательности незаметно ускользнуть из дому, то ты сможешь таким же образом и вернуться. А если кто-нибудь случайно заметит тебя и поинтересуется, почему ты такая мокрая, ты всегда можешь ответить, что решила поплавать в ночном океане. В конце концов, на этот раз на тебе надето немного больше одежды, чем в прошлую лунную ночь, не так ли? Уверен, тебе удастся выкрутиться без каких-либо неприятных последствий.
И прежде чем Алекса, которую переполняли гнев и возмущение, смогла вставить хоть слово, он насмешливо продолжил:
— Я совершенно уверен, мисс Ховард, что у вас тонкий и изворотливый ум, который и на этот раз сослужит вам хорошую службу и поможет выйти даже из такого затруднительного положения. А теперь извините…
— Вы испортили мое самое лучшее платье и специально хотели утопить меня, убийца!
Он уже собирался подняться и отряхивал от песка руки, но, услышав эти слова, напрягся, и в его голосе зазвучала угроза:
— А ты испортила мою любимую пару ботинок, которые не только очень дороги мне, но еще и стоят раз в десять больше, чем твоя старомодная тряпка, которая едва прикрывает лодыжки…
— Тряпка? Что такой варвар, как вы, может знать о моде? А что касается ваших старых дурацких ботинок, то мне нет до них никакого дела, поскольку вы сами виноваты в том, что произошло! Больше того, вы даже не представляете себе, как глупо сейчас выглядите в одном ботинке… а… а что касается моих лодыжек, то в данном случае вы мне очень напомнили миссис Лэнгфорд. Вы… вы лицемер! Или вы думаете, что, высказывая мне свои претензии, вы тем самым оправдываете свое отвратительное поведение? И вообще, какое вы имеете право судить? Я пришла сюда, чтобы встретиться с лордом Чарльзом, и наша встреча вас абсолютно не касается, и у вас не было причин накидываться на меня и силой заставлять уступить вашим грубым притязаниям! А когда я не оправдала ваших ожиданий и стала сопротивляться, вы… Вы чуть не утопили меня! О-о… мне не хватает слов, чтобы высказать вам все, поверьте мне. А что касается…
Поскольку во время этой ее длительной тирады он удивленно молчал, хотя в нем и чувствовалось внутреннее напряжение, Алекса, переведя дыхание, продолжала:
— А где ваш кузен, интересно? У него что, такая привычка — просить о конфиденциальном разговоре, давая при этом слово джентльмена, а затем вместо себя присылать вас? Это что, злая игра, в которую вы играете на пару, сеньор, поскольку ваши манеры настолько грубы, что отталкивают женщин? А вы еще когда-то говорили мне о честности и прямоте!..
Его голос вонзился в ее речь, как лезвие бритвы, заставив замолчать:
— Достаточно, мисс Ховард! Вам нужно научиться четче излагать свои мысли. Но должен признать, ваше красноречие затронуло даже мое разбойничье сердце, поэтому хочу вам объяснить кое-что. Когда я уходил, Чарльз был абсолютно пьян и громко храпел. Сегодня вечером мы были приглашены на офицерскую вечеринку, и должен признаться, что это моя вина, что он выпил больше, чем мог. Потом я отвел его на корабль, положил в постель и дал ему еще стаканчик вина на ночь, чтобы он уж наверняка проспал до полудня. А к тому времени, я надеюсь, мы уже будем далеко в море. — Проигнорировав попытку Алексы гневно прервать его, он насмешливо продолжал: — А поскольку вам удалось заставить меня быть откровенным с вами, мисс Ховард, или лучше я буду называть вас Алекса, ведь мы уже достаточно хорошо знакомы, так вот, Алекса, я решил, что раз кузен Чарльз не может прийти на свидание с вами, некрасиво заставлять вас ждать здесь понапрасну в полном одиночестве.
Как Николас и ожидал, Алекса окончательно вышла из себя и, как взбесившийся лев, набросилась на него:
— Вы злобный… дьявол! По какому праву…
Будучи готовым к такой атаке, Николас с легкостью схватил ее запястья и сильно сжал их; при этом всем своим телом он навалился на нее, и они упали на песок… Теперь она не могла ни оказать сопротивления, ни вырваться из его рук. Не обращая внимания на ее тяжелое дыхание, которое было больше похоже на рыдания, он медленно сквозь зубы сказал:
— По какому праву, ты спрашиваешь? Господи, если бы не твой бешеный характер, ты бы вспомнила, что мы с Чарльзом родственники, а за последние несколько месяцев мы хорошо узнали друг друга. Тебе, наверное, также интересно, как я узнал, где и когда собираются встретиться двое влюбленных.
Продолжая крепко держать ее, Николас заметил, как напряглось все ее тело, но он резко продолжал:
— Ты хотела честности, не так ли? Возможно, сейчас ты узнаешь, что правду не всегда приятно слышать, а уж принять и проглотить ее иногда бывает невыносимо трудно. Если это утешит тебя, я скажу, что Чарльз действительно влюблен в тебя. Кажется, я уже говорил тебе об этом. Но ты должна также понять, что, подобно большинству молодых людей, Чарльз часто влюбляется, и столь же часто и быстро его любовь гаснет; иногда он бывает ослеплен неподходящими женщинами, и его родители предупреждали меня об этом.