Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Это для тебя нет. Для нас уже Сталинград, – тихо сказал Сан Саныч.
– Не попрекай, – так же тихо огрызнулась зеленоглазая фифа. – Я говорила – сразу прыгать нужно. Вдесятером бы управились. Стратеги, мать вашу… Тянули кота за хвост…
– Я не упрекаю. Ты свое дело сделала. Дальше мы сами.
– Точно, а я с гостевой трибуны посмотрю. – Наглая воительница выругалась для разнообразия поанглийски.
– Виноват, если вмешиваюсь не вовремя, – злобно встрял Андрей. – Для начала раненых и «двухсотых»
– Вот это дело, – оживилась Катрин. – Пусть твоя девчушка берет подбитых и исчезает. Сможет?
– Да. Только она вернется.
– Куда?! Здесь на три метра промахнешься – мигом под пулемет угодишь.
– Значит, не она пойдет, – пробормотал Андрей.
Раненых отправили с агентом из «сводной». Человек сдерживался изо всех сил, но видно было, что рад. Чего уж там, счастлив. Андрей не осуждал – каждый в здравом уме был бы рад убраться из этой разбитой комнаты. Только Манька ненормальная.
Капчага сидела, настороженно следя за всеми. На коленях лежал обшарпанный АК74. Андрей присел рядом с подругой:
– Прибарахлилась?
– Эта твоя… модель недоделанная всучила. Говорит, нечего голой шляться. Предохранитель сюда дергать, что ли?
– До отказа. И передернуть затвор не забудь, это не револьвер. – Андрей показал.
– Я ей сказала, что все умею, – задумчиво сказала Мариэтта. – Старый, знаешь, на кого она похожа?
– Знаю. Только не до того сейчас.
– Что ты говоришь?! Ну, абзац, ято, дебилка, не врубилась, – Мариэтта посмотрела на готовящихся выступать бойцов. – Атакуем?
– Да. Мы с тобой в тылу будем. Я тебя очень прошу – слушай приказы внимательно.
– Угу. Мы, значит, рядом с ними? – девушка кивнула на подрывников. – Чтото мне не по себе рядом с этими штуками.
Андрей и сам чувствовал холодок, глядя на массивные заряды. Вроде бы ничего страшного – не очень новые защитные чехлы, громоздкая форма, до смешного напоминающая полевые термосы с борщом или кашей. Только эти побольше, и от них хочется пятиться, пятиться…
Когда звякнула упавшая на бетонный пол граната, Андрей не слышал. Майордесантник заорал «Ложись!», и Андрей, не раздумывая, повалился на Мариэтту. Грохнуло, в вонючей пыли окончательно осел разбитый шкаф. Андрей замычал – правую ногу толкнуло болью. Прильнувшая к полу фифа уже вскинулась – 110й АК в ее руках запульсировал… Андрей вскинул свой автомат, выпустил очередь, туда же, куда и спец по тактике, перекрученный короб воздуховода распороли десятки пуль.
– Отставить! – Старлей с одним из бойцов вскочили на груду мебели, рванули жесть короба.
– Можно было бы допросить, – растерянно сказал майордесантник, глядя на окровавленную фигурку, вытащенную из воздуховода, – нога по бедро начисто оторвана пулями.
Бойцы выдернули из трубы второго диверсанта. Чуть постарше –
– Мы вроде как фашисты, – пробормотал один из сержантовминеров, прижимая к груди окровавленную руку.
– Бывает, – морщась, процедил майордесантник. – Времена ныне не детские.
– Это разведчики, – сказала Катрин. – Не удержались от гранатки. Пацаны. А слышали ведь многовато.
Мальчик отчетливо сказал: «Бля говеная». Сквозь клочья клетчатой рубашки на его животе тек черный ручей.
– Чего уставились?! – рявкнула спец по тактике. – Майор, шевели своих. Я помощь окажу. Сейчас хоть боль снимем.
Андрей спешно нагнулся к Мариэтте, принялся поправлять «разгрузку».
Стукнул одиночным «сто десятый». Катрин когото выматерила:
– Что косишься, сосун, твою …? Не жилец малый был, не видно, что ли?
Мариэтта начала вздрагивать.
– Война, Мань, держись.
На «Минус первом» валялись разодранные гранатами тела, пахло какойто едкой дрянью. Под подошвами скрипело крошево бетона, стреляные гильзы и труха ДСП. Андрей старался не смотреть, но всетаки обернулся – мертвец, обнимающий «красавчика», казался нехорошо знакомым. Был такой, Женька Жаров, – замкомвзвода на срочной. Даже «хабэ», похоже. Только не может быть такого – четверть века прошла. Женька уже наверняка пузо нарастил, полысел… Если жив.
Мариэтта снова начала вздрагивать.
– Шаги считай, – посоветовал Андрей.
Промолчала. Совсем нехорошо. Автомат под мышкой тащит, как часть незабвенных спасательных носилок.
В коридоре стало светлее, – все те же странные тусклые лампы, которые и гранаты не всегда тушили. Остатки «Боспора» двигались в хвосте группы. Задача была поставлена узкая – самим беречься и помогать раненым. От пацанской гранаты серьезно пострадали двое: минеру перебило предплечье и еще одному из бойцов осколки неглубоко расковыряли бок. Сам Андрей чувствовал себя сносно – в бедро вонзился лишь мелкий камень. Штанина заскорузло царапалась: кровь остановили быстро. Обидно, что опять правая нижняя конечность пострадала.
Андрей двигался за Мариэттой, рядом с раненым десантником. Боец кряхтел, но пока держался, только изпод «лат» свешивался хвост бинта. Замыкал группу старлей, навьюченный выстрелами к гранатомету.
Должно быть, уже минут десять беспрепятственно двигались по лестнице, огибающей решетчатую лифтовую шахту. Висели мохнатые кабели и тросы, на вид древние и ненадежные. Дверей и коридоров не было, лестничные пролеты неуклонно вели вниз. Андрей невольно поглядывал вверх – казалось, вотвот застучат, закувыркаются по ступенькам гранаты. И деваться здесь некуда.