Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Двигаемся, командир? Стоять околеем. – Генка чуть подпрыгивал на месте от нетерпения.
Андрей с сомнением смотрел на цепочку следов – они уводили по склону. Похоже, пропавший Батюшко не слишкомто колебался – немного потоптался на месте и двинулся вдоль морского берега. Смысл искать инженера? Время в «Фате» – понятие относительное, но прошло более пятидесяти часов. Мог уйти далеко, тем более ночь ему както нужно было пережить. Замерз? Выжил? Вышел к людям или убежищу? В любом случае Отделению придется несладко. К ночи
– Прогуляемся дотемна, гражданин начальник?
Андрей глянул на подругу:
– Мысли читаем, Капчага?
Мариэтта радостно кивнула: из приподнятого капюшона куртки торчала только макушка, повязанная вишневым платком, да сияли раскосые глаза.
– Знаете, коллеги, когда вы друг другу так улыбаетесь, мне хреново, – жалобно сказал Генка. – У меня депрессия к единице подкатывает. Я завистливый.
– Не ври, – сказала Мариэтта. – Тебе одной девчонки всегда мало будет. Ты – енотпотаскун, Геночка.
– Я же не виноват. Это гормоны. Я если влюблюсь, однуединственную любить буду. С остальными только так… чтобы не обижались. Я добрый.
– Так, идитека вы лесом, в смысле тундрой, с такими разговорами, – сказал Андрей. – Дотемна хорошо прогуляемся. Может, инженер гдето здесь и лежит?
Снег был не такой уж глубокий. Шагалось нормально. От ходьбы агенты согрелись. Андрей только беспокоили Мариэттины «мародеры» – обувь на мороз уж точно рассчитана не была. Но подруга заверили, что, как только ноги промерзнут, она начнет «скулить и проситься на ручки».
– Слушайте, а здесь живности полно, – сказал Генка, рассматривая то и дело попадающиеся следы. – Вот бы поохотиться. Я всю жизнь мечтал. Чтобы не на двуногих и не на бешеных собак. Этих я настрелялся. Чтобы для пищи. Чтобы костер, шашлычок, супчик. Хвосты на шапку. Чтобы не просто так живой твари башку сносить.
– Понимаю, только смотри, чтобы тебе самому «котелок» не огрызли, – Андрей показал на крупные отпечатки. – Это уже не песцы.
– Ой, а там еще крупнее, – сказала Мариэтта.
Агенты полюбовались на следы. Если это и были волки, то весьма эксклюзивные. Андрей пытался прикинуть – до каких же размеров дорастают здешние хищники?
– Заповедник, блин, – констатировал Генка и достал из рюкзака «Фермера».
Андрей передвинул под курткой кобуру и помог Мариэтте с ее ненаглядным «смитвессоном». Закрепили кобуруприклад.
– Руки в тепле держи.
– Не волнуйтесь. Я разумно, – пообещала девица.
– Разумно будет, если я их сразу картечью угощу, – проворчал Генка.
– Еще разумнее, если мы с представителями здешней фауны вообще разминемся, – заметил Андрей.
Следы уводили вверх по склону – прошедший здесь Батюшко намеревался миновать низины, выходящие к морю. Логично,
– Слышь, Сергеич, а эти, которые волки, похоже, его пасли, – прошептал Генка. – Вон, по обе стороны следом шли.
– Может, это позже было?
– Вряд ли. Зверюги солидные, чего им по холодным следам бегать? Как бы Маня не огорчилась.
– Вы чего перешептываетесь? – возмутилась осквернительница могил. – Я дура, да? Абзац какойто! Думаете, если я то, что от нашего Беркута осталось, воочию не видела, так и не догадываюсь, как обгрызенные мослы выглядят?
– Мы тебя корректно подготовить хотели. Как истинную леди.
– Если как леди, тогда ладно. Я подготовилась. Сожрали его, да?
– Есть такая вероятность. Но, может быть, и ушел. Вон он как целеустремленно шагал.
Батюшко не ушел. По следам можно было отчетливо прочесть, как он угодил в западню, устроенную хищниками. Очевидно, двое волков неторопливо подгоняли человека, остальная стая поджидала у распадка. Батюшко успел догадаться, но путь у него оставался лишь в долинку, в глубокий снег. Человек пытался бежать, увязая в снегу, все понял и у невысокой скальной стены принял бой.
– Черт, храбрые у нас инженеры, – сказал Андрей, стаскивая с головы кепи. – Я и не думал.
– Значит, у него нож был, – Генка оглядывал пятачок, истоптанный следами и розовыми пятнами. – Эх, вот она, судьба!
– Мань, ты бы всетаки не подходила, – тоскливо предупредил Андрей. – Нам сфотографировать нужно, собрать, что осталось.
– Я леди, а не кисейная барышня. И вообще мне в стороне торчать не по кайфу.
Все трое агентов одновременно вздрогнули – на сопке, что осталась за спиной, раздался басовитый вой.
– Твою дивизию, прямо мамонт какойто, – пробормотал Генка.
– Делаем дело и сваливаем, – приказал Андрей. – Маня, присмотри за тылом.
Поскрипывал под подошвами снег, сверкала вспышка фотоаппарата. Андрей складывал в мешок разбросанные кости. Хотелось найти и череп, но на окрашенном снегу остались лишь оранжевые обрывки ткани. Куртка, та самая за две тысячи евро.
– Голову, наверное, разгрызли, – сказал Андрей.
– Хреново. Слушай, считаешь, он о волках думал или они сами пришли? – Генка рылся в снегу у подножья скалы.
– Не важно… – Андрей осекся.
Снова взвыли звери, сразу в двух местах. В сгущающейся темноте зов производил гнетущее впечатление. К счастью, угрожающий вой слышался за сопкой, что высилась чуть дальше от берега.
– Уходим. Все равно у Батюшко близких родственников нет. Похоронят в закрытом гробу и без головы. Он не обидится.
– Андрюш, там, помоему, собаки, – вздрагивающим голосом сказала Мариэтта.
Андрей скинул капюшон, – дуновения морозного воздуха доносили отдаленный собачий лай. Оттуда же, изза сопки.