Олаф-сотник
Шрифт:
– Они отравлены, Люсьен. Этого жука нельзя есть, а то с тобой случится то же, что с каждым, кто проглотит рыбку вельшу.
Стражник только сплюнул от досады. Зарубить жука-оленя мечами нечего и думать. Он и достаточно силен, чтобы отбиться, и способен легко убежать от людей, если почует, что его одолевают. Теперь и Олаф ощутил голод, вдвоем они шагали, озираясь уже не только в поисках хищников.
– Сороконожка!
– предложил наконец Люсьен.
– Неизвестной породы, - отказался сотник.
– Нет, никаких ядовитых тварей. Может, вернуться к шантам? Они пугливы,
Люсьен не успел ответить. С верхушки дерева, мимо которого они проходили, вниз полетел, обламывая сухие ветви, мохнатый комок. Воины, готовые к таким неожиданностям, упали в стороны, откатываясь, но шатровик не собирался остаться без добычи.
Перед самой землей он повис на паутине, замедлив падение, тут же перекусил нить и кинулся за Олафом. Тот запетлял между деревьями, пытаясь на бегу сорвать с плеча лук, но восьмилапый двигался куда быстрее, перебирая лапами прямо по стволам.
Люсьен с ругательствами кинулся следом, размахивая мечом, но безнадежно отстал. Пыхтя, стражник взбежал на пригорок и едва не споткнулся о тело паука. Перед ним стоял запыхавшийся Олаф со стрелой в руке.
– Не смог снять лук, - виновато признался он.
– Не в первый раз со мной такое. Даже рубить его стал, вот видишь, по одной лапе попал. А потом сообразил, что в другой руке у меня стрела.
– Кольнул?
– зачем-то спросил Люсьен, опасливо тыкая мечом в волосатую тушу.
– Да, всего один раз, но между жвал. Боюсь, его уже нельзя есть.
– В другой раз сначала лапу отруби, а потом убивай, - посоветовал стражник.
– Что-то разболтались мы с тобой... Идем без обеда, а до вечера попадется кто-нибудь, годный для меча.
Сотник молча повернулся и зашагал дальше. Лук он теперь держал в руке.
Глава четвертая
1
Огонь они развели совсем маленький, годный только для того, чтобы немного согреться и зажарить мясо попавшегося муравья. Не слишком богатая добыча, но Олаф рассудил, что ждать больше нечего - до сумерек оставалось совсем немного. За коричневым, несколько отличным от степных муравьем пришлось немного побегать, но когда к перебитой в начале охоты передней лапе добавилась одна из задних, он быстро сдался.
– Странно, что он один, - покачал головой Люсьен, опасливо оглядываясь.
– Должны ведь и у них быть разведчики, - предположил сотник.
– Очень хорошо, что он один. И еще лучше, что бестолковые муравьи своих не ищут. Руби лапы и пошли, я вижу шант на ветках, они почуяли кровь.
Положив на плечи по задней лапе убитого муравья, спутники отошли подальше от туши, позволив малышам-шантам попировать, и нашли уютную полянку, отделенную от озера возвышенностью.
– Здесь не заметят, - гордо сказал Люсьен, бросая на траву добычу.
– Или наоборот...
– засомневался сотник.
– Если искать - то как раз на такие горки забираться и смотреть сверху.
– Мы пристроимся за этими березками, и разведем очень маленький костер, - как мог утешил его Люсьен.
Так они и сделали. Вечером опять пошел снег, на поляне он не таял. Воины сидели лицом друг к другу, поглядывая по сторонам. Муравей, как и следовало ожидать, оказался жестким, но торопиться было некуда, жевали от души.
– Стас сейчас маринады жрет, - вспомнил Олаф.
– Хорошо, если так, - покрутил головой Люсьен.
– Важель очень вредный мужик. Как бы на Стасе злость не сорвал.
– Сильда поможет, выживет островитянин. А вот останься ты...
– Не пугай меня на ночь!
Понемногу скромный ужин закончился. Обоим хотелось пить, но идти сейчас к озеру было невозможно, поэтому о жажде не сказали ни слова. Олаф, как более пострадавший, лег спать первым. Люсьен положил на колени лук, подбросил в костерок дров и застыл, полуприкрыв глаза. Все хищники сейчас, под воздействием холода, замерли в своих убежищах. Но, может быть, кому-то сегодня не повезло, кто-то остался голодным и продолжает рыскать по округе? Заметить его сидя у костра, в темноте, почти невозможно. Лучше довериться слуху и животному чутью.
Именно чутье и заставило Люсьена подняться. То ли ветер подул сильнее, принес отголосок какого-то звука от озера? Стражник обошел костер, встал над спящим Олафом, прислушался. Сверху, с холма, послышался какой-то треск. Ничего особенного в этом не было, но почти сразу же шум повторился.
– То ли я напуган как ребенок, то ли кто-то там бродит, - негромко сказал он, зная, что кричать сотнику не придется.
– Знавал я таких детишек, - сотник сел, протирая глаза, - которых напугать тяжело. Джетов побаиваюсь, мы здесь как на ладони окажемся. Туши костер.
Ветер пока не должен был выдать присутствие людей, дым относило в сторону от холма. Быстро затоптав огонь, присыпав уголья пригоршнями земли, воины пересекли поляну и затаились у кромки деревьев. Вскоре стало ясно, что Люсьен не ошибся: потрескивание сухих веток под чьими-то осторожными ногами или лапами повторилось еще несколько раз.
– Может, пойдем?
– одними губами предложил стражник.
– А если это скорпион?.. В лесу труднее.
Вздохнув, Люсьен мысленно согласился. Среди деревьев так темно, что не различить даже тени, отравленные стрелы там не помогут. Но к ним шел не скорпион - вскоре на краю поляны возник человек. Его силуэт довольно четко вырисовывался на фоне берез. Олаф потянул товарища за руку, уложил на землю.
Джеты выследили их, а быть может, увидели огонь. Лежащие на снегу воины видели, как возле кострища собрались несколько человек, о чем-то посовещались, пиная ногами угли. Потом пригнулись, что-то высматривая на снегу.
– Остались наши следы, как думаешь?..
– У костра - вряд ли, снег идет, - прошептал стражник.
– Но если они не дураки, поищут по кругу, вот и найдут посвежее... Или не найдут.
Для того, чтобы рассмотреть свои самые последние следы через поляну и понять, в каком они состоянии, беглецам надо было приподняться, а этого делать не следовало. Оставалось надеяться, что снег и ночь помогут им.