Олаф Торкланд и принц Данов (Непобедимый Олаф)

Льгов Андрей

Старк, похоже, знал, что такое обезьяна, и, по всей видимости, ему это выражение не понравилось.

– Я убью тебя, ненавистный пожиратель падали! Поганый губитель христианских душ! Ты еще смеешь меня называть именем препротивнейшего животного, которое Бог создал в назидание нечестивцам!
– на одном дыхании выпалил Старк Слепой.

Впрочем, чтение проповеди ничуть не мешало ему размахивать топором и отвечать ударом на удар.

Олаф в припадке бешенства изо всех сил колотил мечом, пытаясь проковырять Старка, но тот сам был не промах, и его топор взлетал в воздух с не меньшей скоростью, чем меч

Торкланда.

– Покайся перед смертью, нечестивец, брось меч и пади на колени, а я, так уж и быть, прежде чем снести твою поганую голову, прочту молитву, и Господь, может быть, смилостивится над тобой и не отправит твою душу вечно гореть в геенне огненной,- продолжал Старк проповедовать, подкрепляя слова крепкими ударами.

– Да я тебя, пес продажный, сам сейчас так на колени поставлю, что чертоги бабушки Хель тебе покажутся покоями Фрейи,- перебил оратора Олаф.- Сколько ты, свинья лупоглазая, поубавил моих добрых соседей, уже и не к кому сходить в гости на бочонок эля в скучный зимний вечер. Но Один справедлив и послал тебя в мои руки, чтоб я выбил из тебя дурные привычки вместе с духом.

Так, крича и ругаясь, они кружили друг подле друга, отчаянно рубя и раня один другого. Знакомое чувство приближающейся победы проснулось у Торкланда где-то в недрах его неизмеримого желудка и росло, заполняя собой все существо. Старк явно начал сдавать, топор его вздымался все медленнее, движения стали неуверенными, неуклюжими, он то и дело пропускал удары Олафа, получая раны. А Олаф в победоносном экстазе, как волк над утомленной, загнанной жертвой перед последним, смертельным броском, уже чувствовал вкус крови на губах. Его меч крушил и крушил, сминая последнее сопротивление противника.

Старку было уже не до проповедей, он еле переводил дыхание, с трудом парируя удары и все реже совершая жалкие попытки как-нибудь ответить обидчику. В этот момент Олаф краем глаза заметил новую опасность. К нему сзади приближался тот самый викинг, который разогнал лучников и теперь спешил на помощь к своему ярлу.

Для славного Олафа Торкланда справиться с двумя воинами не составляло большого труда, но Старк Слепой не зря был вождем своего хирда. Он считался очень хорошим воином, ему не требовалось много времени, чтобы перевести дух и с новыми силами кинуться на Олафа. Наверно, Торкланду пришлось бы туго. Но словно из-под земли перед вражеским воином вырос Лис с большим охотничьим тесаком в руке и загородил викингу дорогу.

"Погиб парнишка",-решил Олаф и вдвое усердней заработал мечом, стараясь успеть добить Старка раньше, чем вражеский хирдман разделается с мальчишкой.

Но Старк, почуяв близость подмоги, собрал все силы и отчаянно защищался. Олафу стало труднее пробивать бреши в его обороне.

Хирдман лишь презрительно усмехнулся, когда юный гардарик возник у него на пути. Он взмахнул Мечом, целя Лису в голову. Меч высоко поднялся вверх и со свистом рассек пустоту. Там, куда он опустился, охотника уже не было.

Лис знал, что второго такого шанса опытный воин ему не даст, а его охотничий нож хоть и был грозным оружием в лесу, но против боевого меча-каролинга, управляемого твердой рукой, являлся лишь жалкой игрушкой, тем более что он сам еще ни разу в своей жизни не вступал в смертельную схватку с; человеком.

Не успел ошарашенный викинг, не ожидавший такого проворства от простого парня, занести меч для второго удара, как Лис, словно лесная кошка, стрелой метнулся ему под руку, метя ножом в сердце.

Но не зря годы суровых скитаний и опасных приключений убелили виски норманна. Выронив меч, хирдман ловко перехватил руку зарвавшегося юнца и выбил нож, но и сам не удержался на ногах. Противники покатились по земле.

Викинг, проведший долгую жизнь на весле драккара, был сильнее молодого охотника. Но Лис превосходил его в ловкости. Он по-звериному выгибался и раз за разом выворачивался из стальных захватов своего противника. Хирдман тщетно пытался ухватить его.

Однако удача изменила парню, и шершавые мозолистые руки сцепились на его горле, грозя переломать позвонки. Лис что есть силы напряг мышцы, сопротивляясь смертельной хватке. Из последних сил его рука дотянулась до правой онучи и извлекла из-за ремня, стягивающего его голенище, маленький ножик, который охотник всегда носил с собой. Этот нож даже не был оружием. Тонкое лезвие имело длину не более пальца, но отличалось удивительной остротой. Такой нож был большой редкостью в здешних краях, он явно попал в эти леса из диковинных южных стран. Теперь он спасал ему жизнь.

Лис рванулся всем телом и всадил миниатюрное оружие прямо в глаз врагу. Викинг взвыл от боли, ослабляя хватку, и Лис, вдохнув в легкие воздух, сильнее нажал на изящную рукоятку. Лезвие прошло сквозь глазное яблоко и пробило мозги. В лицо парню брызнула струя горячей просоленной крови. Хирдман дернулся и затих. Парень встал на четвереньки и закашлялся, пережитое удушье давало о себе знать. Но молодое тело быстро восстанавливало силы.

Охотник поднялся на ноги, ухватившись покрепче, вытащил спасшую его игрушку из черепа поверженного врага, старательно вытер об тунику и засунул на место. Потом отыскал свой тесак, повертев его в руках, как бы в раздумье опустил в ножны, наконец нагнулся и резким движением поднял с земли меч убитого им воина.

"А из парня будет толк!" - весело подумал Олаф, с удовольствием всаживая свой клинок в печенку Старка Слепого.

Тем временем Хэймлет возился с парочкой надоедливых морских бродяг, которые упорно не хотели оставить конунга в покое. К тому моменту, когда датчанину до смерти наскучила эта возня, в его голове созрел план.

Он неожиданно развернулся спиной к врагам и побежал к темнеющей у самого берега ладье. Резво вскарабкавшись на борт, он развернулся. Его противники сперва растерялись, не ожидая такого поворота событий, и не сразу кинулись вдогонку. Этим они дали Хэймлету время перевести дыхание.

Хирдманы подбежали к берегу вслед за датчанином, и первый ступил на доску, соединяющую борт корабля и крутой берег реки. Он выставил вперед меч и пошел на Хэймлета.

Но конунг и не думал с ним сражаться. Дан присел, ухватился руками за край трапа и сильно рванул его на себя. Хирдман взмахнул руками и с криком повалился в реку. Это как раз и нужно было Хэймлету. Бросив доску, он оттолкнулся от борта драккара и прыгнул на берег. Теперь перед ним был только один противник, во всяком случае, на то время, пока его товарищ не взберется по крутому, скользкому обрыву, если, конечно, его не защемит между берегом и днищем драккара.