Олауг и Пончик
Шрифт:
– Конечно, справлюсь! Поезжай! Мама быстро надела пальто, сапожки, Каос тоже оделся – ему никто ничего не сказал, но он знал, что не должен отпускать маму одну: вдруг ей понадобится его помощь?
– Беги вперёд, там, на площади должны стоять такси, – шепнула ему мама.
Каос побежал, но на площади не было и одной машины. Вскоре к нему подошла мама и женщина с девочкой на руках.
– Что же делать? – сказала мама. – Ждать нельзя. Придётся остановить попутную машину.
Но это оказалось не так-то просто: три машины проехали мимо, хотя мама отчаянно махала рукой. Вдруг Каос насторожился: он услыхал знакомый звук, и тут же на площадь выехал маленький голубой автобус. Это папа возвращался из рейса. Каос с мамой замахали ему руками, но папа не понял их знаков, он думал, что они просят автобус потанцевать. Автобус потанцевал и хотел ехать дальше. Мама выбежала и загородила ему дорогу, Каос не переставал махать руками. Тогда папа понял, что что-то случилось, и остановил автобус.
– Скорей! Отвези нас в больницу! – крикнула мама, показав на женщину с девочкой на руках. – Только, пожалуйста, поскорее!
Папа оглянулся на пассажиров:
– Придётся нам сделать небольшой крюк, а потом я развезу вас по гостиницам. Девочку надо срочно отвезти в больницу. Кто очень торопится, может выйти здесь.
Торопился только один человек. Мама, Каос и женщина с девочкой на руках сели в автобус, и папа дал газ.
Так маленький голубой автобус превратился в "скорую помощь".
"Скорая помощь"
Никогда в жизни маленький голубой автобус не сигналил так, как в этот раз. Любая "скорая помощь" могла бы ему позавидовать! И люди, понимая, что сигналит он неспроста, разбегались и уступали ему дорогу. Даже машины жались к обочинам, пропуская его вперёд.
Голубой автобус и не подозревал, что умеет ездить так быстро. Он привык ездить медленно и степенно, да по горной дороге иначе и не поедешь. К тому же ни папа, ни автобус не хотели пугать живших в горах животных. Но сегодня, в городе, автобус нёсся на предельной скорости, ездить быстрее тут просто не разрешалось. Городские машины такой скорости ничуть не удивлялись, но автобус чувствовал себя ракетой. Ему казалось, что он летит по воздуху.
А вот маме казалось, что он тащится как черепаха, она очень волновалась за девочку, лежавшую на коленях у женщины. Мама всё время тормошила её, не давая заснуть. Каос недоумевал: почему мама не даёт девочке спать? Когда он бывал болен и лежал в постели, мама, наоборот, заставляла его спать, даже если ему не хотелось. Она говорила, что во сне люди выздоравливают. А теперь сама же не даёт спать девочке, у которой глаза так и слипаются от усталости. Пассажиры автобуса притихли. Даже иностранцы и те поняли, что папа срочно везёт в больницу ребёнка. Они шепотом переговаривались друг с другом, бросая испуганные взгляды на женщину с больной девочкой на руках, а иногда и на папу.
Наконец, автобус сбавил ход, свернул в аллею, ведущую к большому зданию, и остановится перед дверью, на которой висела табличка с надписью "Неотложная помощь". Мама встала. Женщина тоже хотела встать, но при виде больницы силы изменили ей, и она снова опустилась на сиденье с девочкой на руках.
Папа всё видел в зеркальце, он сказал пассажирам:
– Я сам отнесу девочку, подождите, пожалуйста, несколько минут. Можете погулять здесь по саду.
Кто-то перевёл иностранцам папины слова, и они дружно закивали головами. Когда-то в школе папа учил и английский, и немецкий, но говорить предпочитал всё-таки по-норвежски, особенно если спешил и волновался.
Папа взял девочку на руки и понёс её приёмный покой, а мама вела под руку женщину, которая от волнения почти не могла идти. Каос тоже вышел из автобуса, он старался держаться поближе к маме, чтобы она в спешке не забыла о нём.
В длинном коридоре, куда выходило множество дверей, к ним подошла сестра спросила:
– Кто прислал девочку в больницу? Врач?
– Нет, я, – ответила мама. – Я работаю в аптеке. Девочка проглотила много таблеток, которые содержат… – И мама произнесла какое-то трудное слово.
Каос не понял, что оно означает, зато сестра поняла очень хорошо.
– Зайдите сюда, я сейчас вызову врача, – сказала она.
– Девочке нужно срочно сделать промывание желудка, – сказала мама, она говорила совсем как врач.
– Сейчас сделаем, – пообещала сестра. Тем временем в кабинет пришла другая сестра.
– Мне надо заполнить карту, – сказала она папе. – Вы отец? Как ваша фамилия, где вы работаете и как зовут девочку?
– Я не знаю, – растерянно пробормотал папа.
– Ну и отцы пошли! – возмутилась сестра. – Это надо же, оставить на виду у ребёнка опасное лекарство, а потом забыть имя собственной дочери!
– Это не моя… – начал папа, но мать девочки уже оправилась и перебила его:
– Я мать. Мою дочь зовут Олауг Ханде. Мой муж работает в море на нефтяной платформе, его сейчас нет в городе, он вернётся через месяц. – Она назвала и своё имя.
В это время пришёл врач и увёл женщину с девочкой в другой кабинет.
– Простите, пожалуйста, что я погорячилась, – извинилась перед папой сестра. – У нас сегодня столько больных, мы все сбились с ног. Если хотите, можете посидеть в комнате для ожидания, это направо по коридору.
– Будем надеяться, что всё кончится благополучно, – сказал папа Каосу.
Они сидели в комнате для ожидания. Каос разглядывал стулья, стол, стены, картину на которой была нарисована ваза с цветами, занавески на окнах. Здесь было тихо-тихо, даже папа с мамой беседовали почему-то шёпотом. Вдруг Каос встрепенулся.