Олег Меньшиков
Шрифт:
Зато Меньшиков берет реванш, когда поет в дуэте с Софьей Львовной "Горные вершины". В эти минуты Володя вырывается за рамки повседневности, которая обычно гасит лучшие его порывы. Он пытается верить в высвобождение от всего, что окружает и будет его окружать. Мягкий баритон звучит как молитва, как последнее признание, как поверженная надежда: "Подожди немного, отдохнешь и ты..." Душа жаждет сострадания, спасения, покоя... Володя поет-говорит о том, что наше земное существование - нечто, что следует несмотря ни на что претерпеть и принять. Через лермонтовские строки, через музыку к Володе вдруг возвращается смысл жизни, он чувствует и видит ее тайный узор в смешении трагического и прекрасного.
Однажды, слушая, как Олег читает стихи Николая Гумилева, я вспомнила, как он пел "Горные вершины" в старом фильме. Поэзия тоже освобождала Меньшикова от тех оков, которые обычно надевают на себя
..."Артист - это тайна,- говорил Олег Даль.- Он должен делать свое темное дело и исчезать. В него не должны тыкать пальцем на улице. Он должен только показывать свое лицо в работе, как Вертинский свою белую маску, что-то проделывать, а потом снимать эту маску, чтобы его не узнавали"16.
Поскольку известного артиста у него на родине не узнать невозможно, Олег Меньшиков, утвердившись в кино, на экране по полной программе и более того,- реализует мысль Олега Даля очень убежденно по части житейски-поведенческой. Правда, в 1991 году он весьма кокетливо ответит корреспонденту газеты "Культура", спросившему, не мешает ли ему популярность, например, когда его узнают на улице. "Не мешает,- сказал актер и добавил, сознательно напрашиваясь на комплимент: - По той простой причине, что меня не узнают.." На самом деле с годами он все убежденнее избегает любого общения со зрителями. С прессой особенно, понимая, что в этом случае очень трудно уйти от вопросов разного рода, на которые он старается не отвечать. В том числе и о его личной жизни, которую он хранит от всех за семью печатями.
Что же касается упомянутой Олегом Далем "маски", то, на мой взгляд, одна из таких масок начинала довольно прочно прирастать к Олегу. Было это в конце 80-х, в его киноролях.
Когда-то, еще в пору его появления на подмостках в роли Ганечки в "Идиоте", театральный критик Инна Вишневская назвала Меньшикова "герой-неврастеник", подчеркнув самоценность и уникальность подобного амплуа. Во второй половине 80-х Меньшиков, после Володи Межирова или капитана Фракасса, отчасти возвращается к таким героям, но в современной аранжировке. К этому актера подталкивают два режиссера - Алексей Сахаров и Алексей Рудаков. В их фильмах он играет людей без корней, как будто без прошлого и без будущего. Они скользят по поверхности настоящего, не желая да и не умея ни к чему прирастать душой и сердцем. Наркоман-курьер Миша в картине Рудакова "Жизнь по лимиту" катится, бежит, не останавливаясь, очерчивая вокруг себя границу: не переступать, не приближаться! Как и Владимир Пирошников в "Лестнице" Сахарова, появляется из "ниоткуда", уходит в "никуда", разве что наговорит мальчику красивую сказку о прекрасных кораблях...
Любопытно, что в фильме "Жизнь по лимиту" имя Миша вообще не звучит. Конкретность не нужна, человек присутствует среди других формально. По сути, его нет.
"Жизнь по лимиту" - взгляд из конца 80-х в начало этого десятилетия. С учетом всех невероятных перемен в жизни тогда еще существовавшего, но внутренне почти рухнувшего Советского Союза. Это взгляд снисходительно-мрачный, равнодушно фиксирующий темные стороны жизни. Ничто иное авторов не интересует. Экстремальность перестроечных ситуаций заставляет сценариста и режиссера Алексея Рудакова усугубить, подчеркнуть тоскливую невыразительность и стертость последних застойных лет... Неужели в то время никто не любил, не знал каких-то радостных мгновений - они всегда есть в жизни каждого человека- Хотя право автора позволяет ему реализовать собственную концепцию: другое дело, насколько она соответствует истине и насколько талантливо донесена экраном...
Герои Рудакова живут в болезненной, тоскливой дреме, подчас она оказывается взорванной резкими драматическими событиями. Взрыв сметает прошлую жизнь, люди разбегаются и где-то, наверное, начинают такое же, как и прежде, существование.
В доме, который идет на слом, поселилась странная компания. В центре милая провинциалка Маша (снова изящная Марина Зудина), провалившаяся на вступительных экзаменах в институт и не решающаяся вернуться домой к маме и папе, верящим словам Маши, что она стала столичной студенткой. В заброшенном доме Маша числится дворником (модная профессия в то время), это дает ей законные основания на жизнь в Москве. Между прочим, дворником работал сам Рудаков, так что профессию героини знал не понаслышке. Но остальные обитатели обжитой квартиры - сплошная стихия, лимита - не лимита, но со столицей расставаться не хотят: бывший студент-диссидент по прозвищу Спиноза, изучающий труды великих философов; бывший боксер, алкаш, подрабатывающий в ближней магазинной подсобке. И у него есть кличка
Пока однажды осенью в заброшенный дом не попадает безымянный молодой человек. Недурен собой, элегантно одет (кстати, Меньшиков наделен умением казаться элегантным даже в самой обычной одежде, он придает ей какой-то свой шарм). Человек мил, загадочен, любезен. Но кто он? Почему надолго задержался в квартире без света (электричество тайно воруют, но не всегда это удается), без воды? К счастью, такими вопросами "лимита" не считает нужным задаваться. Все они люди гонимые, все "перекати-поле", это их крепко-накрепко связывает. Все бездомны, все существуют где-то на обочине жизни, но упрямо пытаются выжить. Причем выжить и жить затем сообразно своим надеждам.
Пришелец довольно умело и ловко находит ключ к сердцу каждого. Но легкость эта - от полного равнодушия, убежденности в том, что он здесь временный жилец, вспорхнет и улетит, после чего новые знакомцы немедленно исчезнут из его памяти. Наверное, таких было в его жизни сотни, и никого не осталось. Лица, воспоминания обременительны. Миша живет по принципу одного дня, одной встречи и с максимальным для себя прибытком. Маленький мир полунищих дурачков, придумавших для себя всякие надежды, ему просто смешон, но покуда они рядом, надо поддерживать видимость соучастия. Миша затаился он пережидает, он уходит от каких-то подельников или клиентов - неважно... Судя по всему, это - опытный наркокурьер. В нем чувствуются железная выдержка, умение мимикрировать, готовность к необходимому общению ровно настолько, насколько это в данный момент необходимо. И болезненная нервическая напряженность при внешней спокойной мине.
Меньшиков точен, играя ускользаемость Миши в любой попытке выйти на подлинность в беседе с ним. Тонкие губы изображают милую улыбку, что механически точно выполнено. Так же он умеет изображать предельное внимание, включать и выключать себя в необходимый момент. И все время прислушиваться к происходящему. Он - дичь, охотники где-то рядом. Окажутся чуть ближе - надо уходить. Этим он по-настоящему живет, остальное - маска.
Первой таинственному очарованию гостя поддается Маша, чистая, невинная (кто-то назвал ее "тургеневской девушкой", к чему располагает внешность актрисы). Маша вообразила, что к ней явился принц, долгожданный, щедрый, любимый. Их блицроман - трущобная пастораль, но Олег Меньшиков осторожно вносит в мнимую идиллию некую мертвую ровность, она соответствует его истинному отношению к временной любовнице, она-то сама ничего не замечает, и слава богу! Лежа в постели рядом с Машей, Миша долго, упрямо разглядывает потрескавшийся потолок. Понятно: о чем-то важном размышляет, возможно, подсчитывает, сколько ему еще маяться в этом чертовом доме и валяться в этой кровати, даже вместе с хорошенькой любовницей. Когда же услышит сигнал опасности, сразу соберется, мобилизует свою волю и молча переступит через любовь Маши, через все, что вроде бы было между ними. То есть было для нее, для него - ничего не было. Передышка в пути, скрашенная половой близостью. Таких ему не счесть в жизни, тревожной, не позволяющей размениваться на всякие лирические эмоции.
Обстоятельства складываются так, что Миша должен покинуть обитель "лимиты" раньше предполагаемого им срока. С одной стороны, по доносу стукача, начальника ЖЭКа, милиция приходит за Спинозой. С другой оживились Мишины недруги. И он уходит по крышам, бежит, кажется, летит, неуловимый, пустой, как воздушный шарик. Потом кто-то шарик все-таки проколет, и он упадет на землю маленькой грязной тряпкой, сморщенный обрывок, мусор... Но Миша об этом не думает - только уйти, уйти, уйти...
С навязчивым морализмом и тягой к социальным вердиктам Алексей Рудаков завершает, вернее, окольцовывает картину судьбой Маши. Нежная барышня откуда-нибудь из Липецка или Пензы, тургеневская девушка, после удара, нанесенного ей наркокурьером, сломлена. Убедившись, что она жестоко предана, Маша становится путаной, развлекается по вечерам в дорогих ресторанах. Теперь она носит дорогие платья, бриллианты... Что при этом чувствует - неизвестно. Признаться, и не очень интересно. Жестокий романс допет. Но сквозь клише - сюжетные, относящиеся к решению тех или иных характеров, в чем-то и неожиданно проступает тема разрушения. Ее несет человек, наделенный способностью жить, ни с кем не соотносясь и оттого небрежно уничтожая чужие чувства, надежды, сметая опоры их. За ним обломки.